Мужчина, исследователь культуры, вуз, Южный регион

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ T-INVARIANT, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА T-INVARIANT. 18+

«Я пре­бы­ваю в поис­ках преж­ней нормальности»

Сегодня ров­но два года, как вся стра­на живет в новой нор­маль­но­сти. Хотя мож­но было ска­зать, что в новых нор­маль­но­стях, так как за этот пери­од эти нор­маль­но­сти неод­но­крат­но меня­лись и ещё, может, сно­ва поменяются. 

Здесь надо сра­зу ого­во­рить­ся, что рос­сий­ская новая нор­маль­ность не идет ни в какое срав­не­ние с теми про­бле­ма­ми, кото­рые испы­ты­ва­ют укра­ин­цы, на голо­вы кото­рых летят бомбы, 

и кото­рые поте­ря­ли сво­их близ­ких и вынуж­де­ны жить в стра­хе или в эми­гра­ции (хотя одно дру­го­го не отме­ня­ет). Это важ­но отме­тить преж­де, чем рас­ска­зы­вать о поис­ках преж­ней нор­маль­но­сти тако­го сред­не­ста­ти­сти­че­ско­го рос­сий­ско­го уче­но­го как я.

Если гово­рить о России, то вес­ной 2022 года мно­гие нахо­ди­лись в состо­я­нии шока, дру­гие про­сто не мог­ли понять, что про­ис­хо­дит, а тре­тьи испы­ты­ва­ли вос­торг. К лету того же года каза­лось, что стра­сти немно­го поулег­лись и бое­вые дей­ствия на тер­ри­то­рии Украины ото­шли в мас­со­вом созна­нии на тре­тий план. Однако в сен­тяб­ре 2022 года с нача­лом моби­ли­за­ции сно­ва мас­со­вое созна­ние было взвол­но­ва­но. Состояние напря­же­ния дли­лось до ново­го года, после чего в тече­нии 2023 года оно посте­пен­но спа­да­ло. Сегодня, по исте­че­нии двух лет того, что в России назы­ва­ет­ся Специальной воен­ной опе­ра­ци­ей, собы­тия в Украине сно­ва ста­но­вят­ся фоно­вым, а не глав­ным для людей фак­то­ром. Люди скон­цен­три­ро­ва­лись в боль­шой сте­пе­ни на сво­ей жиз­ни. Происходит при­вы­ка­ние к новой нор­маль­но­сти. И это то, что я могу знать точно.

В каж­дой сфе­ре эта новая нор­маль­ность отра­жа­ет­ся по-раз­но­му. В каких-то это чув­ству­ет­ся очень ост­ро, в каких-то — чуть менее. Для моей про­фес­си­о­наль­ной сфе­ры — ака­де­ми­че­ской рабо­ты — про­ис­шед­шие собы­тия без­услов­но мож­но назвать тра­гич­ны­ми. Наука по сво­ей при­ро­де — то, что не может пол­но­цен­но функ­ци­о­ни­ро­вать авто­ном­но, в отры­ве от меж­ду­на­род­но­го кон­тек­ста. Поэтому осо­зна­ние того, что для меня, уче­но­го из России, меж­ду­на­род­ный науч­ный рынок ста­но­вит­ся менее доступ­ным, ока­за­лось болез­нен­ным. В уни­вер­си­те­те, в кото­ром я рабо­таю, пре­рва­лись все меж­ду­на­род­ные про­ек­ты, кото­рые велись уже мно­го лет, науч­ное руко­вод­ство все чаще ста­ло гово­рить о том, что нам нуж­на своя суве­рен­ная нау­ка, и изо­ля­ци­о­нист­ские голо­са тех кол­лег, кото­рые рань­ше стес­ня­лись гово­рить об этом откры­то, ста­ли зву­чать все более отчет­ли­во и гром­ко. Одновременно с этим и меж­ду­на­род­ная ака­де­мия так­же дер­жит перед рос­сий­ски­ми уче­ны­ми две­ри полу­от­кры­ты­ми. Например, в 2022 году я не смог участ­во­вать в кон­фе­рен­ции в Европе, пото­му что орга­ни­за­то­ры ска­за­ли, что не смо­гут опла­тить мои биле­ты как рос­сий­ско­му участнику. 

Также воз­ник­ло ощу­ще­ние, что к рос­сий­ским уче­ным в целом есть насто­ро­жен­ное отно­ше­ние со сто­ро­ны ряда запад­ных стран, в первую оче­редь, это каса­ет­ся фак­ти­че­ских огра­ни­че­ний при най­ме на работу.

Моей реак­ци­ей на общее ощу­ще­ние духо­ты и на факт, что рос­сий­ская соци­аль­ная и гума­ни­тар­ная нау­ки в России отки­ну­ты лет на два­дцать назад, ста­ла стра­те­гия поис­ка сфер преж­ней нор­маль­но­сти. Например, несмот­ря на то, что изо­ля­ци­о­нист­ские тен­ден­ции наби­ра­ют обо­ро­ты, рос­сий­ская науч­ная бюро­кра­тия не толь­ко не запре­ща­ет, но и сти­му­ли­ру­ет оте­че­ствен­ных уче­ных пуб­ли­ко­вать­ся в зару­беж­ных жур­на­лах. Соответственно для меня воз­мож­ность и даль­ше пуб­ли­ко­вать­ся в меж­ду­на­род­ных науч­ных жур­на­лах и изда­тель­ствах, а так­же участ­во­вать в науч­ных деба­тах по моей спе­ци­аль­но­сти оста­лась легаль­ным спо­со­бом сохра­нить то, к чему я при­вык и чему учил­ся всю свою про­фес­си­о­наль­ную карье­ру до 2022 года. 

В какой-то сте­пе­ни дан­ная потреб­ность за про­шед­шие два года толь­ко уси­ли­лась, что ста­ло при­ме­ром гипер­ком­пен­са­ции после осо­зна­ния того, насколь­ко мои воз­мож­но­сти как граж­да­ни­на России умень­ши­лись за этот период. 

В этом плане не толь­ко пуб­ли­ка­ции в меж­ду­на­род­ных жур­на­лах, но и сама рабо­та ста­ли той частью преж­ней нор­маль­но­сти, кото­рая поз­во­ля­ла хоть как-то спа­сать себя мен­таль­но. Хотя при­зна­юсь: весь 2022 год даже рабо­та дава­лась с тру­дом. Однако в какой-то момент я дал себе сло­во, что уда­люсь из всех соци­аль­ных сетей, отклю­чу себя от акту­аль­ной повест­ки дня и скон­цен­три­ру­юсь исклю­чи­тель­но на рабо­те. Может, в таком слу­чае в какой-то момент кош­мар вокруг про­сто закон­чит­ся и я открою гла­за и уви­жу вокруг дру­гую стра­ну. И пусть это ожи­да­ние про­длит­ся хоть годы, так как выдер­жи­вать поток ново­стей о смер­тях (осо­бен­но детей и жен­щин, да и воен­ных жал­ко тоже очень), раз­ру­ше­ни­ях и неле­пых (чаще ужа­са­ю­щих) выска­зы­ва­ни­ях поли­ти­ков было про­сто невоз­мож­но. Сил же что-то менять я про­сто не имел. Поэтому делать свою рабо­ту и сохра­нить себя — это то, что я дол­жен был делать.

Тем не менее, со вре­ме­нем я оце­нил, что медиа и соци­аль­ные сети могут нести и важ­ную тера­пев­ти­че­скую роль. Например, к такой же попыт­ке сохра­нить преж­нюю нор­маль­ность мож­но отне­сти важ­ность иметь на теле­фоне VPN, поз­во­ля­ю­щий читать закры­тые в России сайты, 

в осо­бен­но­сти Фейсбук, кото­рый уже дав­но стал для рус­ско­языч­ных поль­зо­ва­те­лей пло­щад­кой для науч­ных, поли­ти­че­ских и куль­ту­ро­ло­ги­че­ских деба­тов, где есть сво­бо­да сло­ва и раз­но­об­ра­зие мнений. 

Привычка читать и писать туда, кото­рая сфор­ми­ро­ва­лось у меня за про­шед­шие лет пят­на­дцать, ста­ла так­же той цен­но­стью и кусоч­ком преж­ней нор­маль­но­сти, кото­рую я стрем­люсь сохра­нить. В каком-то смыс­ле важ­ность этой части преж­ней нор­маль­но­сти даже воз­рос­ла, так как еще боль­ше кол­лег и дру­зей за эти два года уеха­ли, и поэто­му эта плат­фор­ма ста­ла кана­лом ком­му­ни­ка­ции и с ними тоже.

Поиск преж­ней нор­маль­но­сти в рабо­те, быту и соци­аль­ной жиз­ни допол­нял­ся путе­ше­стви­я­ми. За это вре­мя я выез­жал как в Европу, так и на южные курор­ты. Прилетая из России в любой зару­беж­ный аэро­порт, ты видишь в рас­пи­са­нии рей­сы в Рим, Стокгольм и Берлин, что уже невоз­мож­но в России. На южном побе­ре­жье ты видишь те же море и горы, что и рань­ше, вокруг англий­ская, немец­кая и нидер­ланд­ская речь, оте­ли те же, брен­ды одеж­ды (кото­рых сей­час на родине нет) в мага­зи­нах те же. И ниче­го не напо­ми­на­ет о том, что где-то в род­ных для тебя местах про­ис­хо­дит то, что тебя ужасает.

И здесь сле­ду­ет отме­тить, что даже в род­ном горо­де, если про­сто вый­ти погу­лять в отре­ста­ври­ро­ван­ном цен­тре, мно­гое выгля­дит, как и преж­де: новые мод­ные ресто­ра­ны и бары, кра­си­вые музеи и тор­го­вые цен­тры летом запол­не­ны людь­ми, кото­рые выгля­дят доволь­ны­ми. За исклю­че­ни­ем пери­о­да моби­ли­за­ции, когда поток людей в мага­зи­нах и кафе рез­ко спал, внешне люди живут преж­ней жизнью. 

Однако при этом мы все пони­ма­ем, что в той или иной сте­пе­ни что-то в нас (во мне), в нашем обще­стве изме­ни­лось. Что имен­но — еще непо­нят­но, где имен­но эти изме­не­ния про­изо­шли, тоже еще точ­но не ясно.

Хорошая каче­ствен­ная (в обо­их смыс­лах это­го сло­ва) социо­ло­гия дает спектр мне­ний, но пока не дает отве­та. Ответ мы полу­чим толь­ко потом, a posteriori, когда это все завер­шит­ся, будем надеяться…

  19.04.2024