Мужчина, признанный ученый в области социальных наук, столичный вуз

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ T-INVARIANT, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА T-INVARIANT. 18+

«Все чаще при­хо­дит мысль о том, что до обру­ше­ния тем­ниц мож­но не дожить»

Я хоро­шо пони­маю, поче­му кор­ре­спон­ден­ты T-invariant в первую оче­редь ука­зы­ва­ют на два глав­ных спо­со­ба, с помо­щью кото­рых они справ­ля­ют­ся со стрес­сом жиз­ни и рабо­ты, когда идет вой­на. В такой ситу­а­ции одним спо­со­бом дожить до луч­ше­го буду­ще­го ока­зы­ва­ет­ся еще боль­шее погру­же­ние в нау­ку, а дру­гим — укреп­ле­ние свя­зей с теми, к кому и рань­ше было боль­ше доверия. 

Наука ста­но­вит­ся теперь не про­сто про­фес­си­о­наль­ным заня­ти­ем, но и сред­ством отвлечь­ся от мрач­ных усло­вий суще­ство­ва­ния.

При этом стресс спо­соб­ству­ет селек­ции чело­ве­че­ских кон­так­тов на осно­ве кри­те­рия «свой – чужой». Характерно пре­кра­ще­ние мно­гих ста­рых кон­так­тов, при­чем в раз­ных фор­мах начи­ная с прак­ти­че­ски неза­мет­но­го исчез­но­ве­ния из сете­во­го обще­ния и закан­чи­вая веж­ли­вой прось­бой боль­ше не писать и не звонить.

В нашем вузе замет­но изме­ни­лась повсе­днев­ная жизнь. В первую оче­редь, бро­са­ет­ся в гла­за циф­ро­ви­за­ция все­го и вся. Понемногу почти все фор­мы пря­мо­го обще­ния заме­ща­ют­ся писа­ни­ем и нажи­ма­ни­ем на какие-то кноп­ки. Коммуникация офлайн рез­ко сдулась. 

Когда быва­ешь в вузе, вид­но, что жизнь ушла из кори­до­ров, люди ста­ра­ют­ся не всту­пать в кон­так­ты, быст­ро про­бе­га­ют и скры­ва­ют­ся за каки­ми-то дверями. 

Прибегут на кафед­ру, быст­ро сде­ла­ют свои обя­за­тель­ные дела — и бегом отту­да. Кафедральных поси­де­лок боль­ше прак­ти­че­ски нет; во вся­ком слу­чае там, где кафед­ры боль­шие и собра­ны сугу­бо по прин­ци­пу пред­мет­ной обла­сти, а не духов­ной бли­зо­сти. Взамен это­го идет выстра­и­ва­ние лич­ных сетей дове­рия. В этом есть важ­ное отли­чие от обсуж­де­ний бреж­нев­ских вре­мен: рабо­та­ют не кух­ни, а груп­пы в сетях. Два вопро­са обсуж­да­ют­ся: как дол­го все это будет тянуть­ся и зачем все это. При этом вопрос «как дол­го?» вклю­ча­ет ожи­да­ние худ­ше­го («у них руки дой­дут и до сетей»). Студенты меня­ют­ся, кто-то по наив­но­сти, а кто-то по вред­но­сти ста­но­вит­ся помощ­ни­ком репрес­си­ру­ю­щих чиновников. 

Вопрос же «зачем?» часто при­во­дит к отве­ту, что «корабль рано или позд­но уто­нет, так зачем его поддерживать».

Общий фон обсуж­де­ния этих вопро­сов таков: люди нахо­дят­ся в поис­ке само­ле­ги­ти­ма­ции, оправ­да­ния-обос­но­ва­ния. Почему я здесь, а не там? Что я могу сде­лать? Это похо­же на пове­де­ние мно­гих, кто остал­ся в Германии кон­ца 1930-х гг.

Как оправ­дать в сво­их гла­зах свое пове­де­ние? Это лег­че дела­ет­ся с опо­рой на дове­ри­тель­ные раз­го­во­ры с гла­зу на глаз. Тут воз­ни­ка­ет допол­ни­тель­ный слой защи­ты, в соц­се­тях это прак­ти­че­ски не обсуждается.

Это то, что каса­ет­ся жиз­ни пре­по­да­ва­те­лей в обла­сти соци­аль­ных наук. В есте­ствен­ных нау­ках немно­го по-дру­го­му, там, напри­мер, наблю­да­ет­ся заме­ще­ние ушед­ших запад­ных кол­ла­бо­ра­ций сотруд­ни­че­ством с китай­ца­ми и ара­ба­ми. Обществоведы же по срав­не­нию с ними в силь­ном мину­се, так как «пол­ков­ни­ку никто не пишет».

Что же делать обще­ство­ве­дам, если оди­но­че­ство под­пи­ра­ет? Важно не сой­ти с ума, думая все вре­мя об одном. 

В ходу «семей­ная тера­пия»: похо­ды в кино, на кон­цер­ты, коль ско­ро еще оста­ет­ся в репер­ту­а­рах хорошее. 

Наблюдения над про­смот­ром послед­ней кино­вер­сии «Мастера и Маргариты» — пуб­ли­ка самая раз­ная, почти все идут смот­реть, кро­ме тинэй­дже­ров. Этнография пове­де­ния зри­те­лей так­же инте­рес­ная: все смот­рят кино тихо и так же тихо потом выхо­дят из зала. 

Самый силь­ный, бро­са­ю­щий­ся в гла­за под­текст филь­ма — и чув­ству­ет­ся, что и дру­гие на это обра­ща­ют вни­ма­ние — образ Москвы, похо­жей на архи­тек­тур­ные про­ек­ты, кото­рые дела­лись для Нюрнберга 1930-х. Того Нюрнберга, кото­рый не состо­ял­ся, но видел­ся в футу­ри­сти­че­ских образах. 

Интересно и то, что народ пова­лил на про­смот­ры силь­ней тогда, когда про­шел слух о воз­мож­ном завер­ше­нии пока­за филь­ма. Так встре­ча­ют­ся реаль­ность и мир вооб­ра­жа­е­мый, мир фан­тас­ма­го­ри­че­ский и мир надежд и иллюзий.

Про иллю­зии: сре­ди людей, про­фес­си­о­наль­но близ­ких соци­аль­но­му ана­ли­зу, инте­рес­но отме­тить две из них. Первая иллю­зия была вес­ной 2022 г., что «все это очень быст­ро кон­чит­ся, и вер­нет­ся status quo». Вторая воз­ник­ла поз­же, когда ста­ло понят­но, что кош­мар затя­ги­ва­ет­ся — ресур­сы у «все­го это­го» рано или позд­но кон­чат­ся, и вот тогда уж «тем­ни­цы рух­нут». Но и вто­рая иллю­зия, кажет­ся, ушла. 

Все чаще при­хо­дят мыс­ли о том, что до обру­ше­ния тем­ниц мож­но не дожить. Это люди тоже меж­ду собой обсуж­да­ют, вспо­ми­ная при этом Иран, срав­ни­вая ситу­а­цию с Португалией или Испанией извест­ных времен.

Что делать, когда иллю­зии рушат­ся? Советскому поко­ле­нию адап­ти­ро­вать­ся к нынеш­ней ситу­а­ции лег­че, посколь­ку оно про­шло извест­ную шко­лу чте­ния и гово­ре­ния меж­ду строк. Молодые так не уме­ют. Этот жанр непро­стой, его так сра­зу не осво­ишь. Но мы пла­ва­ли и знаем. 

Однажды мы было выныр­ну­ли, поды­ша­ли воз­ду­хом, а теперь опять нырнули. 

Главная про­бле­ма вузов в том, что поко­ле­ние тех, кому 60-70, посте­пен­но уйдет. Те, кто помо­ло­же, долж­ны будут справ­лять­ся с идео­ло­ги­че­ски­ми огра­ни­че­ни­я­ми, но они не очень это уме­ют делать, и вот при­мер. Обратился ко мне чело­век из одно­го реги­о­наль­но­го вуза и гово­рит: «Вы же член ред­кол­ле­гии жур­на­ла? Может, дади­те совет, а то что-то нашу ста­тью не берут. «Пришлите ее мне» — отве­чаю. И что я уви­дел? В тек­сте почти сра­зу пять-семь таких выра­же­ний, кото­рые в нынеш­них реа­ли­ях запро­сто при­ве­дут к закры­тию жур­на­ла, если ста­тью принять. 

Человеку око­ло 55 лет, а опы­та, как напи­сать все то же самое, но без­опас­но, у него нет. И тут дело не в сме­ло­сти или глу­по­сти, а в эле­мен­тар­ной наив­но­сти, неопыт­но­сти. Я помог, пере­пи­сал пару стра­ниц так, как мы, быва­ло, писа­ли в 1970-е, когда уме­ли «про­хо­дить меж­ду кап­ля­ми дождя».

А в целом повсе­днев­ность наша вузов­ская теперь тако­ва, что я ста­ра­юсь часто на кафед­ру не при­хо­дить. Зачем, если мож­но зани­мать­ся нау­кой, участ­во­вать в засе­да­ни­ях и даже поне­мно­гу пре­по­да­вать онлайн? В край­нем слу­чае, при­шел, отчи­тал свои лек­ции — и ско­рее домой. Все рав­но мно­гие из тех, с кем было при­ят­нее все­го общать­ся, ушли или вовсе уехали.

  19.04.2024