В 2025 году слова года по всему миру — от абсурдного мема «67» и «слопа» как символа низкокачественного ИИ-контента до «победы» и «зумера» в России — ярко высветили триумф бессмыслицы и усталость от пропаганды. По просьбе T-invariant журналист, филолог Ксения Туркова рассказывает о главных словах уходящего года и о раздвоении языка в России.
Главные новости о жизни учёных во время войны, видео и инфографика — в телеграм-канале T-invariant. Подпишитесь, чтобы не пропустить.
Темным-темным вечером 31 октября 2025 года на темных-темных улицах американских городов можно было увидеть десятки детей (а иногда и взрослых) в странных костюмах: никаких привычных для Хэллоуина ведьм, скелетов или супергероев, а просто две цифры — 6 и 7. Один из редких случаев, когда дети массово нарядились… мемами. Сайт Dictionary.com выбрал «67» словом 2025 года.
Объяснить, что означает это выражение, довольно сложно, ведь по большому счету оно не означает ничего. Это такой абсурдный выкрик, который можно услышать в школе на уроке или просто в любой компании школьников без всякого повода. По словам лексикографа Dictionary Media Group Стива Джонсона, «67 — это одновременно шутка, жест принадлежности и способ поделиться эмоцией». Истоки выражения — в песне рэпера Skrilla Doot Doot (6 7). Она вышла в декабре 2024 года и сразу запомнилась строчкой: “6-7, I just bipped right on the highway” («Шесть-семь, я только что выехал на шоссе»). Сам исполнитель позднее признавался, что не вкладывал в это выражение никакого особого смысла — просто ему показалось, что такая строчка хорошо звучит.
Мем 67 стал настоящим кошмаром родителей — как мотив навязчивой песни. Но если вдуматься, костюм 67 вполне подходит для Хэллоуина, потому что он в каком-то смысле действительно страшный: этот мем отражает триумф абсурда, дух странного времени, в котором мы живем, когда слова теряют смысл и становятся просто выкриками, часто выполняющими роль кодов, помогающих распознать «своих» и «чужих».
И хотя этот мем неизвестен в России, именно он, пожалуй, очень точно демонстрирует, как слова могут «заблудиться», «потеряться». А в случае с Россией, к сожалению, попасть в руки не детей, а взрослых при власти, которые заставляют эти слова обслуживать их интересы.
Не случайно именно в конце года, словно некий итог, в России появился Словарь государственного языка, обязательный к использованию в официальном обороте и в школах. Определения многих слов в нем просто переписали, дополнив, а то и просто заново наполнив другими значениями. Авторитаризм, согласно этому словарю, это «наиболее эффективная форма правления в тяжелые для страны времена»; демократия — форма правления в странах Запада, при которой «государственные институты действуют в интересах наиболее влиятельных лиц»; гуманизм — «традиционная российская духовно-нравственная ценность» — так же, как и жизнь, которая «начинается с момента зачатия».
Можно сказать, что к Новому году, когда редакции словарей подводят языковые итоги, россияне получили «в подарок» новый русский язык — кодифицированный согласно политике Кремля.
Победа дронов
Торжество «альтернативного русского» отражает и выбор Института русского языка имени Пушкина — там словами года объявили слово «победа» и название национального мессенджера МАХ. В гонке за первые места они обошли даже такие слова, как «Аляска», «Интервидение» и «ценности».
Очевидно, что слово «победа» отсылает нас не только к юбилею окончания Второй мировой войны, но и отражает нынешний главный нарратив Кремля и государственных медиа — нежелание России идти ни на какие сделки с международными посредниками, а продолжать войну против Украины до победы — правда, как именно она выглядит, неизвестно.
В то же время слова «победа» и МАХ вполне могут слиться в единую конструкцию — «победа МАХ» как установление цифрового контроля над гражданами и все большей изоляции.
С выбором государственного института Пушкина контрастирует выбор независимого конкурса «Слово года», который уже много лет курирует филолог, культуролог Михаил Эпштейн. Экспертный совет конкурса выбирает слова не в одной, а в нескольких номинациях: «Слово года», «Фраза года» и «Антиязык» (язык лжи, ненависти и пропаганды). Первое место поделили слова «дрон/беспилотник» и «переговоры». Такая пара тоже символична — она отражает два параллельных процесса, каждый из которых и не думает заканчиваться: постоянные дроновые атаки на украинские города, война, ставшая повседневностью, и продолжающиеся, но пока безуспешные попытки переговоров. «Язык 2025 года не кричит “началось!” и не шепчет “закончилось” — он спрашивает: «сколько еще это будет тянуться?» — объясняет куратор конкурса «Слово года» Михаил Эпштейн. Не случайно и выражением года стал «мирный план» — причем не только в своем прямом значении, но и как маркер иронии, недоверия к этому плану, о котором много говорят, но который никак не воплощается в жизнь.
В категории «Антиязык» на первом месте оказался «иноагент» — существительное, которое попадает в списки главных слов года уже больше десяти лет подряд. Михаил Эпштейн называет его «юридически-магической формулой, которая автоматически маргинализирует носителя, не описывая его деятельность по существу, и за годы использования превратилась в центральный инструмент исключения людей из публичного поля — от правозащитников и журналистов до музыкантов и учителей».
Также среди антислов — «дискредитация армии», «террорист/экстремист», «недружественный», «нежелательный», «победа», «СВО/спецоперация».
Слово «победа» тут очень ярко демонстрирует раздвоение языка: в то время, как государственный институт признает «победу» главным словом и символом года, независимые эксперты (среди которых — те самые «иноагенты») относит «победу» к категории антислов — пропагандистской, лживой лексике, с помощью которой власть создает альтернативную реальность.
В то же время нейтральный портрет, «вне политики», предлагает портал Грамота.ру: его эксперты назвали словом года существительное «зумер», при этом на втором месте оказалось «выгорание». В каком-то смысле оба слова отражают важные процессы: именно зумеры становятся той частью общества, которая способна сопротивляться пропаганде и даже высмеивать ее — достаточно вспомнить ролики школьников о запрете Roblox. При этом все это происходит на фоне общего выгорания как осознания того, что что-то идет не так, а заявления власти о «победе» и «мирном плане» вызывают вовсе не воодушевление, а усталость.
Искусство peace deal
Интересно, что слова, связанные с переговорами и «сделкой», которую хочет заключить Дональд Трамп (peace deal) оказались среди главных слов года и в Европе. Общество немецкого языка объявило вторым по значимости словом года «сделку». По словам главы Общества немецкого языка Андреа-Евы Эвельс, это одно из любимых слов Дональда Трампа, которое глава Белого дома использует для описания «торговых, таможенных и внешнеполитических соглашений, которые он называет успешными». На третьем месте — словосочетание «Land gegen Frieden» — «земля в обмен на мир», то есть требование к Украине смириться с потерей территорий в обмен на мир (без гарантии, что он будет прочным).
Актуальные видео о науке во время войны, интервью, подкасты и стримы со знаменитыми учёными — на YouTube-канале T-invariant. Станьте нашим подписчиком!
В Испании, кстати, тоже победило слово из словаря Дональда Трампа — «пошлина». Его выбрал словом года Фонд испанского языка, созданный при поддержке агентства EFE и Королевской испанской академии. Повод — торговые переговоры и действия американской администрации. Всего на звание «слова года» боролись 12 кандидатов, среди которых были такие слова, как «блэкаут», «бойкот», «выживальщик», «дрон», «макрооблава», «перевооружение», «поколение Z», «редкие земли» и «трампизм».
Жертвы склокбейта
Впрочем, если смотреть на языковую картину шире, то главными словами уходящего 2025 года стали понятия, связанные не с внешнеполитическими процессами, а с онлайн-контентом и развитием искусственного интеллекта — такой выбор сделали лексикографы многих стран.
В той же Германии «мирный план» потеснило слово KI-Ära, которое можно перевести словосочетанием «эра ИИ», — именно оно оказалось на первом месте. Словарь английского языка Collins назвал словом года vibe coding — сленг для кодирования с помощью ИИ-подсказок. В редакции словаря объяснили: это слово отражает взаимодействие человека и искусственного интеллекта в ряде профессий.
Сразу два словаря английского языка — американский Merriam-Webster и австралийский Macquarie Dictionary — выбрали словом года краткий и хлесткий термин slop («слоп») — ИИ-контент низкого качества, без структуры и смысла. Дословно слоп — это «помои», слово перекликается с термином «брейнрот» (разложение мозга), которое выбрал в прошлом году Оксфордский словарь. Ну а в этом году выбор редакции словаря отражает влияние интернета не только на мозг, но и на эмоциональное состояние. Словом года объявлен rage bait — термин для описания умышленно провокационного онлайн-контента, который вызывает гнев и повышает вовлеченность (рейтинги, клики). На русский язык это выражение можно перевести как «склокбейт» или, извините, «срачбейт» — по аналогии с «кликбейтом». Слово, весьма актуальное для русскоязычных онлайн-дискуссий.
Наконец, Кембриджский словарь английского языка выбрал прилагательное парасоциальный (parasocial), которое пришло из академического языка, но в последнее время закрепилось в повседневной речи и стало активно использоваться в соцсетях. Парасоциальной называют такую связь, которая возникает между обычным человеком и какой-нибудь знаменитостью, — например, когда мы принимаем события в жизни известного человека (или даже вымышленного персонажа!) так близко к сердцу, как будто все это происходит с нами самими или с близкими родственниками. Вспоминается англоязычная шутка 2022 года, первых месяцев войны в Украине:
My morning routine:
1. Wake up
2. Check on Zelensky
3. Coffee
(Мое утро: подъем; проверить, все ли в порядке с Зеленским; кофе).
Мировой вербальный портрет 2025 года, как мы видим, очень сильно отличается от российского. И это логично: русскоязычное языковое пространство все больше раздваивается, разделяется на две параллельные реальности.
«Чем дальше, тем отчетливее граница между словами, в которых общество пытается назвать реальность, и антисловами, в которых власть пытается спрятать реальность от речи, — говорит филолог Михаил Эпштейн и подытоживает: — Язык XXI века в России лавирует между правдой и ложью, становится двухслойным: официальный новояз со штампами и народный язык с мемами и сарказмом».