Мутации вызываются «первородным грехом», и это подтверждается графиком сокращения продолжительности жизни «после потопа», агротехнологии — это «насилие над землей», православный ответ на это — «неприятие ГМО», а от перенаселенных соседей Россия защищается «военным путем». И нет, эти тезисы принадлежат не какому-то мракобесу-сектанту. Их представил директор Института общей генетики им. Н.И. Вавилова, членкор Российской академии наук, доктор биологических наук Александр Кудрявцев.
Доклад Кудрявцева был сделан 14 марта 2023 года на малозаметной III международной научно-богословской конференции «Бог — человек — мир». СМИ обратили на него внимание только две недели спустя. Представители научного сообщества были шокированы. «Я сначала подумал, что это фейк», — не сговариваясь пишут, реагируя на мракобесие, академик РАН Алексей Хохлов и биоинформатик Александр Панчин.
Казалось бы, такая ли большая беда, что кто-то из ученых попал под влияние религиозных мифов и обсуждает их с церковными единомышленниками? Тем более советский воинствующий атеизм остался в прошлом, и верующие ученые никого уже не удивляют. И все же этот случай является знаковым. А.М. Кудрявцев возглавляет ключевой исследовательский институт, созданный для научного обеспечения как раз той деятельности, которая в докладе названа «насилием над землей» и неприемлемой для православия. То есть фактически он заявляет, что его профессиональная работа неприемлема для него по религиозным мотивам.
Доклад А.М. Кудрявцева не просто выражает личные религиозные переживания и размышления, на что имеет право каждый человек, а грубо искажает научный метод, совершенно некритически принимая в качестве источника количественных данных текст религиозного мифа. Подобный буквализм не принят даже в среде богословов и теологов. Это пример опасной тенденции, набирающей силу в России: религиозный фундаментализм вторгается на территорию науки, ставит ее себе на службу, подменяет ее, и приводит в итоге к лженаучному обоснованию милитаризма.
Наука и религия
У науки и религии долгая история непростых взаимоотношений. С древних времен религия претендовала на владение абсолютной истиной по широчайшему кругу вопросов. Ее авторитет закреплялся особым, сакральным статусом религиозных текстов и ритуалов, оспаривать которые считалось социально недопустимым. Расхождения в священных установлениях и их понимании неоднократно приводили к религиозным войнам. Поэтому еще в древности многим было ясно, что религиозные претензии на абсолютную истину не имеют под собой достаточного основания и являются соглашениями, споры о которых могут представлять опасность для людей.
На протяжении веков сформировались принципы религиозной терпимости, позволяющие сосуществовать людям разных вероисповеданий. Немалую роль в выработке этих принципов сыграла и наука. Экспериментальный научный метод в совокупности с правилами логического суждения позволил науке стать надежным арбитром в суждениях относительно свойств физического мира. В отличие от религии, наука не претендует на владение абсолютной истиной, но дает метод, позволяющий планомерно повышать надежность наших суждений и избавляться от недоразумений, предвзятости и суеверий.
В эпоху своего становления европейская экспериментальная наука не противопоставлялась христианской религии, а, напротив, вырастала из нее как особый вид религиозно благословляемой деятельности по исследованию мира, созданного Творцом. Однако это исследование выявило, что многие утверждения священных религиозных текстов, если понимать их буквально, вступают в прямое противоречие с научными результатами. Эти противоречия не раз приводили к конфликтам науки и религии. Впрочем богословы и раньше прекрасно знали, что буквалистская трактовка священных текстов является самой примитивной из возможных и часто только мешает уловить их подлинный смысл.
Для богословов нет ничего нового в том, что многие религиозные тексты и притчи должны восприниматься аллегорически, метафорически, иносказательно. Иначе противоречия возникают не только с наукой, но и с житейским здравым смыслом, и, конечно, между религиозными течениями. Это очевидно и тем, кто занимается исследованием священных текстов с научных позиций. Лингвистика, семантика, история и даже информатика говорят нам о том, что смыслы не содержатся непосредственно в текстах, а активным образом восстанавливаются по ним читателями с учетом их жизненного и культурного опыта. А, значит, в разных обществах и в разных контекстах одни и те же слова могут нести разный смысл. Только далекий от современной культуры человек может трактовать стихи в том же буквалистском смысле, в каком трактуются бухгалтерские документы, а притчи и легенды — как справочно-энциклопедические изложения событий. Понимание того, что религиозные тексты зачастую написаны аллегорическим языком и изначально предназначены для носителей культуры, сильно отличающейся от нашей, позволяет в подавляющем большинстве случаев снять прямые противоречия между этими текстами и научно устанавливаемыми фактами.
Раздел сфер влияния
В итоге между религией и наукой сформировался своего рода раздел сфер влияния. Наука имеет приоритет в суждениях по вопросам устройства окружающего нас физического мира, объективной реальности. Религия не может вторгаться на эту территорию и диктовать ответы на вопросы, допускающие экспериментальную проверку. В то же время религии и другие системы убеждений, не предполагающие возможности объективной экспериментальной проверки, определяют то, что называется свободой совести. Это вопросы ценностных установок, целей и жизненных смыслов, которые каждый человек волен решать по-своему до тех пор, пока это не вступает в противоречие со свободой других людей. Знаменитый философский принцип гильотины Юма утверждает, что сущее не влечет за собой должное. Эта граница предотвращает неправомерные вторжения науки на территорию веры.
Раздел сфер влияния между наукой и религией позволяет объяснить феномен верующих ученых, удивительный для многих атеистов: как можно совмещать в одной голове библейский сюжет о сотворении мира за шесть дней с теорией об эволюции Вселенной и жизни в течение миллиардов лет? Религия действительно противоречит науке, если считывать ее утверждения буквалистски и воспринимать как сообщения о научно проверяемых фактах. Однако аллегорическая трактовка священного мифа вкупе с пониманием, что он имеет поэтическую стилистику и создавался в условиях совсем другой культуры, позволяет сгладить большинство противоречий.
Наконец, раздел сфер влияния имеет еще и то благотворное следствие, что наука индифферентна к религиозным различиям, и ее территория может служить для конструктивного взаимодействия между носителями разных убеждений. Всякий же раз, когда эти границы нарушаются с той или с другой стороны, между наукой и религией возникает конфликт, грозящий вдобавок еще и межрелигиозными столкновениями.
Именно в этом нарушении состоит угроза религиозного фундаментализма, который превозносит ту или иную религию в качестве абсолютного источника истины, и это часто сопровождается буквалистской трактовкой всех содержащихся в ее священных текстах формулировок. Фундаментализм возвращает нас в эпоху религиозных войн, которые предшествовали эпохе Просвещения и промышленной революции.
Просыпающийся фундаментализм
Многие привыкли думать, что сегодня религиозный фундаментализм свойственен лишь некоторым агрессивным течениям в исламе, которые известны своей террористической активностью. Однако зародыш фундаментализма таится в любой религии или идеологии, и он всегда готов укрепляться, едва только ослабевает контроль со стороны гражданского общества.
Привлекательность фундаментализма в том, что он оправдывает и обосновывает безоговорочную власть правоверных, играет на их самолюбии и катастрофически упрощает все сложные социальные вопросы, разделяя общество на своих и чужих. Вместо свободы, разнообразия и исследования мира фундаменталисты предлагают субординацию, унификацию и войну.
Фундаменталисты разных религиозных направлений образуют порой достаточно сильные секты, несущие угрозу для общества. Поэтому столь важна разделяющая их нейтральная территория объективистской науки. Там где наука слабеет, начинаются преследования за оскорбление чувств верующих, казни за связи с джиннами и прямые межрелигиозные столкновения, доходящие до геноцида. Гражданская ответственность ученых, в особенности верующих, состоит в том, чтобы поддерживать разделение потенциально конфликтующих фундаменталистских течений и оберегать от них религиозную нейтральность науки.
Среди ученых велик процент неверующих, знающих, что этику, смыслы и ценностные установки можно черпать не только в традиционных религиях. Однако сама принадлежность к той или иной вере как к ценностному источнику не противоречит занятиям наукой. Совершенно иное дело, когда ученый со всеми своими научными регалиями встает на позицию религиозного фундаментализма, пробивает брешь на границе и впускает религию в ее буквалистском изводе на территорию науки, произвольно смешивая объективно установленные факты и закономерности с мифологическими. Так происходит предательство интересов науки, просвещения и мира на Земле.
Религиозно мотивированная лженаука
Всё это мы наблюдали в докладе членкора РАН А.М. Кудрявцева. На графике, который он демонстрировал аудитории, фантастические сроки жизни легендарных библейских персонажей подавались как объективные исторические факты. Из них делался вывод, что продолжительность жизни человека исторически сокращается. А это, в свою очередь, увязывалось с тезисом о накоплении мутаций под действием совершаемых людьми грехов. Всё перечисленное находится в вопиющем противоречии с научными данными. А это значит, что директор академического института в научных вопросах руководствуется не научными аргументами, а религиозными суевериями. Именно суевериями, поскольку буквалистская трактовка библейской Книги Бытия не находит поддержки даже среди большинства богословов и теологов.
Невозможно судить о личностных мотивах Кудрявцева, которые подтолкнули его к таким суждениям. Среди верующих ученых не все, конечно, удовлетворены аллегорическими трактовками библейских текстов. Кто-то надеется со временем совместить более или менее буквальное понимание Библии с научными данными и воспринимает это как вызов своему интеллекту. Кто-то видит в этой несовместимости непостижимость замысла Творца и вызов своей вере. Перед такими людьми в каждом конкретном случае всегда встает выбор: чему отдать предпочтение — науке или религии. И для них выбор в пользу одного фактически исключает другое.
Протаскивая в науку буквалистскую интерпретацию библейского текста, А.М. Кудрявцев опускает дискуссию до того же примитивного уровня, на котором находится анекдотический аргумент воинствующих атеистов о том, что Гагарин на небо летал, а Бога не видел. На этом уровне разговор перестает быть не только научным, но даже богословским. А поскольку эти ненаучные рассуждения выдаются, тем не менее, за научные, их следует классифицировать как лженаучные.
Такого рода ложь, если только она не является следствием глубочайшего недоразумения, нарушает и научную, и христианскую этику. Верующих она вводит в заблуждение, будто бы современная наука подтверждает буквалистское понимание Писания. Тем же, кто доверяет высказываниям ученых о науке, она сообщает заведомо ложные сведения под видом научных.
И, как водится, беда не приходит одна. Религиозно-научные заблуждения сопровождаются в докладе и чисто научными. Например, Кудрявцев сообщает, что для прокорма одного человека требуется ровно 1 гектар пашни, и поэтому перенаселение на Земле началось ровно в 1987 году, когда численность человечества перевалила за 5 млрд. Однако археологические данные показывают, что количество пахотной земли на человека в разные эпохи и в разных регионах варьировалось более чем на порядок. При этом современные технологии, повышающие урожайность, Кудрявцев все вместе взятые объявляет «насилием над землей», хотя институт, который он возглавляет, носит имя своего первого директора Н.И. Вавилова, так много сделавшего для последующей зеленой революции в сельском хозяйстве. Получается, что в своем докладе Кудрявцев фактически отрекается и от науки в целом, и от тех конкретных научных целей, ради которых создан его институт.
Какие же цели и смыслы он провозглашает, опираясь на свой религиозный мотив? Ничего нового — обычный для любого фундаментализма призыв к войне. Мол, в России еще есть резервы пашни для роста населения, а соседи — Китай и Европа — уже перенаселены, и это якобы делает неизбежной войну России ради защиты своего жизненного пространства. В основу столь далеко идущего вывода положена произвольная цифра 1 гектар на человека. Замедление роста мирового населения игнорируется: в докладе фигурирует цифра 20 млрд человек в скором будущем, хотя демографы прогнозируют рост до 11-12 млрд с последующим снижением. Развитие агротехнологий не принимается в качестве решения под предлогом «насилия над землей». Зато решением считается война. Таков православный фундаментализм.
Текст: АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВ
Александр Сергеев 31.03.2023