НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ T-INVARIANT, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА T-INVARIANT. 18+
ENGLISH BELOW
«Тем, кто хотел бы понять, что движет нынешним президентом России в контексте российского общества, стоит перечитать Достоевского»
От редакции
Это эссе было написано в начале 2015 года известным западным специалистом по славянской литературе. Однако в то время ему не суждено было увидеть свет: боязнь рассердить Владимира Путина в ходе первой, гибридной агрессии против Украины была настолько сильна, что редакторы русскоязычных СМИ на Западе отказывались его публиковать. Объяснялось это не только страхом перед «эскалацией напряженности», но также непониманием того, какое отношение культурологический анализ может иметь к геополитическим вопросам. Однако даже сегодня автор решил остаться анонимным, поскольку в той стране, где он теперь работает, открытая критика российской власти может стать причиной трансграничных преследований.
Президент России из подполья
«Я человек больной… Непривлекательный я человек. Я думаю, что у меня болит печень… Я не лечусь и никогда не лечился… Нет-с, я не хочу лечиться со злости… Я, разумеется, не сумею вам объяснить, кому именно я насолю в этом случае моей злостью… я лучше всякого знаю, что всем этим я единственно только себе поврежу и никому больше… Но все-таки, если я не лечусь, так это со злости. Печенка болит, так вот пускай же ее еще крепче болит!»
Такова одна из записок придуманного Федором Достоевским «человека из подполья». Согласно автору, «такие лица, как сочинитель таких записок, не только могут, но даже должны существовать в нашем обществе, взяв в соображение те обстоятельства, при которых вообще складывалось наше общество».
Редко бывает, чтобы литературная выдумка, опубликованная более 150 лет назад, проливала свет на нынешние проблемы. Однако, тем, кто хотел бы понять, что движет нынешним президентом России в контексте российского общества, стоит перечитать классическое произведение Достоевского. На первый взгляд, человек из подполья является мелким затаившимся неудачником по сравнению с Владимиром Путиным, который, будучи лидером одной из самых могучих стран, весьма публичен. И все же, несмотря на различия в достигнутом ими общественном положении, как Владимир Путин, так и человек из подполья обнаруживают некий схожий образ мыслей.
Главный враг человека из подполья — западный рационализм, сковывающий его и мешающий ему реализовать его непомерные амбиции.
Он полагает себя сильным и талантливым, однако окружающие почему-то не способны этого признать. Разрыв между его амбициозным талантом и тем, что он может достичь в реальности, порождает «злость», делая его ярким выразителем того, что можно назвать «теорией иррационального выбора». Эта теория лучше всего выражается математически, например, когда человек из подполья заключает: «Я согласен, что дважды два четыре — превосходная вещь; но если уже все хвалить, то и дважды два пять — премилая иногда вещица».
Мир, в котором дважды два может равняться пяти, содержит в себе гораздо больше возможностей, чем скучный, слишком предопределенный и отягченный правилами западный мир. В повести Достоевского желание человека из подполья следовать этому кредо приводит вначале к трагикомическим, а затем к поистине трагическим последствиям для него самого и для тех, с кем он сталкивается. Будучи непонятым людьми, не осознающими его очевидные, по его мнению, таланты и достоинства, он впадает в агрессию, отчаявшись найти любовь и признание и все больше ударяясь в жалость к себе и саморазрушительную злость.
На примере Владимира Путина видно, что может произойти, если человек из подполья станет лидером государства, а не просто отчаявшимся одиночкой, ютящимся в каморке. Подобно человеку из подполья, Путин жаждет уважения и принятия со стороны «партнеров», то есть мировых лидеров, которые играют по правилам, как бы созданным для того, чтобы ему самому было невозможно с их помощью чего-либо добиться. Поэтому, подобно человеку из подполья, он ищет возможности проявить себя через агрессию.
Исходя из этого понимания разбойное поведение Путина в отношении соседних стран определяется не геополитической или экономической выгодой, а растущим отчаянием, невозможностью достичь уважения и восхищения со стороны западных стран, навязывающих правила, которые он презирает, но которым он в определенной мере вынужден следовать.
Такое поведение проистекает из злости, а не из рационального расчета. Мазохистское удовольствие, извлекаемое из этой злости Путиным (и частью россиян, разделяющих его умонастроение), с лихвой уравновешивает проблемы, которые оно вызывает.
Понимание сути этого умонастроения очень важно для Запада, пытающегося остановить российскую агрессию, в особенности в Украине. Смысл западных санкций заключается в том, чтобы привести Путина и тех, кто поддерживает его, в чувство, заставить их признать, что его агрессия приведет к серьезным экономическим последствиям. Однако для человека из подполья такие последствия ведут только к разжиганию лежащей в основе его действий злости. Злости, вызывающей все более саморазрушительное поведение: «нашей экономике стало хуже — так пускай станет еще хуже!»
Поначалу Достоевский надеялся спасти героя «Записок из подполья» через христианскую любовь, воплощенную в Лизе, бескорыстной проститутке, способной видеть за отвратительным обликом человека из подполья доброе начало, которое, как в то хотел верить автор, мы все разделяем. Однако творческий процесс привел его к другому исходу — спасти человека из подполья оказалось невозможно, поскольку он слишком скатился в круговорот злости и самобичевания. Поэтому Достоевский, всегда честный в отношении своих персонажей, не смог представить читателю повести ее катарсическое окончание. Вместо этого глубоко травматическая исповедь человека из подполья просто обрывается, и автор сообщает читателю, что хотя у записок есть продолжение, читать их дальше нет смысла.
Несмотря на заигрывания на публику с Русской православной церковью, христианская любовь вряд ли спасет Владимира Путина от приступов злости. Следует также понимать, что причиняемые санкциями российские экономические неурядицы вряд ли произведут желаемый для Запада эффект. Путин слишком погружен в спираль злости и жалости к себе, чтобы его можно было вытянуть из нее призывами к рациональности, в которую он никогда толком не верил.
Это не значит, что Западу стоит смягчить санкции и положить конец изоляции Путина и его приспешников. К счастью, не все в российской элите разделяют умонастроение человека из подполья. В конечном счете, если сохранится сильное внешнее давление на российскую элиту, то на передний план выйдут ее более рациональные представители. А пока что логика «два плюс два равно пяти» продолжает определять поведение «подпольного» президента России.
Кассандра
Февраль 2015
Если вы хотите быть услышанными, пишите нам:
[email protected]
чат-бот в Телеграме: @invariant2023_bot
ENGLISH
The present essay was written in early 2015 by a well-known specialist in Slavic literature from the West. However, at that time, it was not destined to see the light of day: the fear of independent media to anger Vladimir Putin during the first hybrid aggression against Ukraine was so strong that editors refused to publish it. This was explained not only by the fear of ‘conflict escalation’ but also by a lack of understanding of how cultural analysis could relate to geopolitical issues. But even today, the author has to remain anonymous, as in the country where he works, open criticism of the Russian ‘underground president’ could lead to cross-border persecution.
As we have reported, T-Invariant has launched the project “Notes from the Fatherland’s Underground”. It is dedicated to how academics who have remained in Russia survive and resist evil under the oppressive government. At the same time, the ‘notes’ of scientists ‘from underground’ testify to a progressive patriotism, reminiscent of the “Notes of the Fatherland” (Otechestvennye Zapiski) which came from Russian writers of the 19th century. It is important to note that the image of Fyodor Dostoevsky’s ‘underground’ presented by our author, is associated with the ‘ressentiment of the little man’ and his revenge on society for his insignificance and misery. Therefore, the heroes of our project are antipodes to the ‘man from underground’ analyzed in this essay.
“I am a sick man…I am a spiteful man […] I believe my liver is diseased […] I haven’t sought treatment for it […] I refuse to seek treatment out of spite […] Of course, I can’t explain who it is precisely that I’m trying to injure by my spite […] I know perfectly well that I’m only making things worse for myself and no one else. But still, if I don’t go to the doctor it’s out of spite. My liver is bad – well, let it get worse!”
Fedor Dostoevsky wrote these words to describe a fictional “man from underground,” one who, the author insisted “not only may but positively must exist in our society, considering the circumstances in which our society has been formed.” Although it is rare that a work of imaginative literature written 150 years ago can illuminate current issues, anyone who would like to understand what is driving Russia’s current president and the society he leads would do well to reread Dostoevsky’s classic work. Of course, the underground man is an abject failure while Vladimir Putin is the very public leader of one of the world’s most powerful countries. Nevertheless, despite their achievement gap, Putin and the underground man share a pattern of thinking.
The underground man’s main enemy is western rationalism, which hems him in and prevents him from realizing his outsize ambitions. He feels himself to be talented and powerful, yet those around him seem unable to recognize his ability. The gap between his talent and ambition and what he can achieve creates his “злость” (conventionally translated as “spite,” the Russian word includes overtones of anger and malice as well), which makes him the first exponent of what might be called “irrational choice theory.” This theory is best explained mathematically, as when the underground man insists: “two times two equals four is an excellent thing, but if we are to give everything its due, two times two equals five is sometimes a very charming thing, too.”
A world in which twice two can equal five contains many more possibilities than the boring, over-determined rule-bound world of the west. In Dostoevsky’s novella, the underground man’s desire to live by this credo leads at first to tragicomic and then to genuinely tragic consequences for him and those with whom he interacts. Feeling misunderstood by people who fail to recognize his obvious (to him at least) talent and worth, he lashes out aggressively, desperately hoping for love and appreciation but increasingly sinking into self-pity and self-destructive spite.
Vladimir Putin illustrates what happens when the underground man becomes the leader of a state rather than a raving loner in a garret. Like the underground man, Putin craves recognition and acceptance for himself and his country by a group of fellow leaders who play by a set of rules that seem designed to make it impossible for him to win. Like the underground man, he searches for situations in which he can assert himself aggressively. On this reading, his bullying behavior toward neighboring states is not carried out with an eye to geopolitical or economic gain but is rather an increasingly desperate strategy to achieve respect and admiration from the western states whose rules he despises but which he knows at some level he must play by. It derives from spite, not rational calculation, and the masochistic pleasure of spite (for Putin and the large percentage of Russians who appear to share his mindset) more than compensates for the hardships to which it leads.
Appreciating this mindset has profound consequences as the West tries to stop Russian aggression, particularly in Ukraine. The purpose of sanctions has been to bring Putin (and Russians more generally) to their senses, to force them to recognize that their aggression will lead to serious economic consequences. For an underground man, however, such consequences only feed the spite that lies at the heart of his actions. Indeed, they lead to ever more self-destructive behavior. “Our economy is bad – well, let it get worse!”
When Dostoevsky began writing “Notes from Underground” he hoped to save his character through Christian love, personified in the novella by Liza, the selfless prostitute who sees through the underground man’s nasty exterior to the good core that Dostoevsky fervently wished to believe we all share. However, the logic of the work in the process of creation led to a different outcome – the underground man proved impossible to rescue; he had fallen too far into the cycle of spite and self-loathing and Dostoevsky, always honest with his characters, could not find a way to justify an uplifting ending. Instead, the underground man’s profoundly disturbing “confession” simply breaks off and the “author” lets the reader know that although the notes continue there is no reason to read further.
Christian love is unlikely to save Vladimir Putin from his most spiteful impulses, despite his overt embrace of the Russian Orthodox Church. But at the same time we need to realize that the clear economic pain caused by sanctions is also not likely to have the desired effect. Putin has fallen too far into a cycle of spite and self-pity to be pulled out by appeals to a rationality in which he has never fully believed. This is not to say that I think that the West should lighten the sanctions regime or cease to ostracize Putin and his closest cronies. Fortunately, not every member of Russia’s elite shares the underground man’s mindset and eventually, if external pressure remains strong, more rational actors will come to the fore. In the meantime, however, the logic of “two time two equals five” will continue to exert a powerful pull on Russia’s “underground” leader and his supporters.
Cassandra
February 2015
8.04.2024