Шестой очерк из серии «Создатели» посвящен Тамаре Дембо, выдающемуся психологу, чьи работы по исследованию «гнева как динамического процесса» и реабилитации инвалидов сохраняют свою научную актуальность до наших дней. Дембо родилась в Баку, в 1920-е годы училась у одного из основоположников гештальт-психологии Курта Левина и много лет работала в американских университетах. В проекте «Создатели» совместно с RASA (Russian-American Science Association) T-invariant продолжает публикацию серии биографических очерков о выходцах из Российской империи, внесших значительный вклад в мировую науку и технологии, о тех, кому мы обязаны нашей новой реальностью.
В 1920-ые годы в Берлине в Институте психологии под руководством Курта Левина собралась удивительно талантливая команда. В нее вошли и молодые девушки, эмигрантки из Российской империи. Они сделали целую серию выдающихся работ по психологии. А потом разъехались по миру. Одной из звезд этой команды была Тамара Дембо. Свою самую знаменитую работу «Гнев как динамический процесс» она выполнила, будучи совсем молодой исследовательницей. И сегодня психологи возвращаются к ее трудам и заново их продумывают.
Ранние годы. Баку. Российская империя
Тамара Васильевна (Вульфовна) Дембо родилась в 1902 году в Баку в обеспеченной еврейской семье. Ее мать — София Дембо (Волчкина) (1871 — дата смерти неизвестна), отец — Вульф (Василий) Дембо (1865 — после 1916 года).
Вульф Дембо был совладельцем нефтеперерабатывающих компаний «Дембо и братья» и «А. Дембо и Х. Каган». Вторая компания была основана его дедом — прадедом Тамары Дембо — Ароном Дембо и Хаимом Каганом в 1870 годах и стала крупным производителем керосина.
В раннем детстве у Тамары Дембо диагностировали болезнь сердца. Вспоминая свои долгие разговоры с Дембо уже во второй половине XX века, американский психолог Джеймс Верч (James V. Wertsch) — коллега Тамары Васильевны в Университете Кларка, писал: «Одной из ключевых концепций, которые профессор Дембо использовала в своих работах о психологических факторах, связанных с успешной реабилитацией после болезни или травмы, была концепция asset-minded. Она использовала этот термин для обозначения способности человека сосредотачиваться на своих преимуществах и сильных сторонах, а не на непреодолимых проблемах и недостатках, которые отличают его от других людей…». (1).
Верч пишет, что проблемы со здоровьем в детстве во многом сформировали профессиональный подход будущего психолога: «Как это часто бывает, профессиональный интерес профессора Дембо к этой концепции, вероятно, во многом связан с ее собственным жизненным опытом. В детстве ей диагностировали сердечное заболевания (вероятно, «шумы в сердце»). В результате детство она провела фактически запертой в доме, а часто и прикованной к постели. Ей не разрешали играть, ходить в школу (у нее был частный репетитор) и заниматься многими другими видами деятельности, которые обычно являются важной частью жизни детей». Верч пишет, что уже во второй половине XX века детские болезни Дембо «стали предметом юмора со стороны коллег». Действительно, Дембо прожила на редкость долгую (91 год) жизнь, и не только сама отличалась отличным здоровьем, но и помогла реабилитации многих людей, получивших тяжелые ранения во время Второй мировой войны.
Принцип asset-minded — сосредоточьтесь на том, что у вас есть, и попробуйте забыть о том, что вы потеряли — был в жизни Дембо главным.
К 18 годам Тамара Дембо не только физически окрепла, но и сдала экстерном экзамены за курс мужской бакинской гимназии. В 1920 году она поступила на электромеханическое отделение Петроградского политехнического института: хотела стать инженером. Но было уже не до учебы. Революция и гражданская война в Российской империи заставили семью Дембо эмигрировать. Вульф Дембо происходил из литовских евреев. Ему удалось выправить семье литовские паспорта и в 1921 году Дембо покинули Россию.
Если о жизни Тамары Васильевны Дембо мы знаем многое, о судьбе ее родителей неизвестно почти ничего. Джеймс Верч пишет, что большая часть семьи Дембо погибла в Германии и СССР, но не уточняет, что стало с ее отцом и матерью. Вряд ли их жизнь сложилась легко. Об этом говорит, например, такой эпизод. Когда в начале 30-х годов уже в Америке материальное положение Тамары Дембо было просто отчаянным, коллега спрашивал ее: не могли бы ей помочь родные? И она ответила, что недавно сама выслала родителям все до цента. Что стало с ними в Германии после прихода к власти Гитлера? Установить нам не удалось.
А вот жизнь компаньонов Дембо — семьи Каган — сложилась иначе. Уже в XXI веке немецкая писательница Верена Дорн написала биографический роман о Каганах (2): «Соперничая с Нобелем и сотрудничая с Ротшильдом, Хаим Каган (1850—1916), выходец из польско-литовского местечка, сделал свое состояние на нефтяных месторождениях Баку. (И делал он свое состояние вместе с компаньоном — Ароном Дембо. — ВГ) Однако Первая мировая война разорвала семью, а большевистский режим уничтожил любые возможности для развития и процветания. В это нестабильное время семеро его детей унаследовали его бизнес. Они бежали в Берлин, основали новые компании, стали глобальными игроками в нефтяном бизнесе… Они управляли сетями автозаправочных станций и демонстрировали предпринимательский дух в инновационной отрасли, имевшей стратегическое значение. Они были филантропами, помогали беженцам… и были привержены идее воссоздания еврейской родины в Палестине. Когда к власти пришли нацисты, семья, имевшая налаженные транснациональные связи, снова бежала из Берлина в Париж, а оттуда в Тель-Авив и Нью-Йорк».
Верена Дорн пишет, что Каганы помогали беженцам. Но, видимо среди тех, кому они помогали, семьи Вульфа Дембо не оказалось.
Берлин. Золотые двадцатые
Когда Тамара Дембо приехала в Берлин в 1921 году, ей было 19 лет. Это было захватывающее время и удивительное место. Период Веймарской республики (1919—1933) был отмечен постоянными социальными и политическими конфликтами. К моменту прихода Гитлера к власти в 1933 году правительство менялось 21 раз. Но эти же годы впоследствии назвали «золотыми двадцатыми». Это был период технических и культурных инноваций, европейским центром которых стал Берлин.
Ученые, писатели, музыканты и художники из Германии и со всей Европы стремились в Берлин. Здесь звучали великолепные оркестры, выходили 120 газет, работали 40 театров. Среди выдающихся писателей и ученых, живших в Берлине, можно упомянуть Бертольда Брехта и Роберта Музиля, Альберта Эйнштейна и Макса Планка. И это было краткое время «русского Берлина».
В начале 1920-х в Берлине обосновалась, хотя и ненадолго, большая русская община, открылись школы и выходили газеты. Например, здесь выходила газета «Руль», которую выпускали лидеры кадетской партии Иосиф Гессен и Владимир Дмитриевич Набоков. Тираж газеты достигал 20 тысяч. Ее читала вся русскоязычная Европа. Именно в ней дебютировал со своими стихами будущий великий писатель Владимир Набоков. В своих романах «Машенька» и «Дар» он подробно (хотя и довольно иронически) описал и Берлин 20-х годов.
В Берлин приезжали советские граждане, которые могли свободно общаться с эмигрантами. Фактически из-за низких цен и богатой культурной жизни Берлин на какое-то время стал излюбленным местом визитеров из СССР. Но не всех привлекали только низкие цены. В Берлин постоянно приезжали советские ученые и математики, и физики, и химики, и психологи.
Среди русских интеллектуалов, посетивших Берлин в начале 20-х, были психологи Александр Лурия, Лев Выготский и Дмитрий Узнадзе. Берлин позволил юной Тамаре Дембо не только включиться в бурную жизнь «золотых двадцатых», но и установить прочные связи с научным сообществом, в том числе с американскими и советскими коллегами.
Институт психологии: Курт Левин и его ученицы
Тамара Дембо решает учиться в Берлинском университете. Курсы, которые она выбрала, отличают не только разнообразие ее интересов, но и некоторую растерянность и неопределенность выбора. Ей хочется заниматься буквально всем: она начала с математики и естественных наук, затем увлеклась философией, экономикой и историей искусств. И, наконец, психологией, которая и стала ее профессией.
Сначала Дембо занялась «промышленной психологией», в частности, той областью, которую мы сейчас называем эргономикой. Но, услышав о работах Курта Левина от своих подруг по университету — Марии Овсянкиной и Блюмы Зейгарник — Дембо начала посещать его занятия.
В Институте психологии Левин собрал группу талантливых молодых исследователей и исследовательниц. Основу этой группы составляли еврейки, эмигрантки из Российской империи. Сначала они учились у Левина, а потом и проводили самостоятельные исследования под его руководством. Как и Дембо, Гита Биренбаум, Мария Овсянкина и Блюма Зейгарник опубликовали результаты своих исследований в журнале Psychologische Forschung («Психологические исследования»), который был основан в 1921 году ведущими представителями гештальт-психологии: Куртом Левиным, Куртом Гольдштейном, Гансом Вальтером Грюле, Вольфгангом Кёлером, Куртом Коффкой и Максом Вертхаймером.(3)
Работы молодых исследовательниц были напечатаны в жунале как часть длинной серии публикаций в рубрике «Исследования психологии действия и аффекта» под общей редакцией Курта Левина.
Курт Данцигер в своей монографии «Конструирование субъекта. История происхождения психологических исследований»(4) пишет, что космополитический характер группы Курта Левина заставил ее участниц более полно осознавать включенность личности в социальный контекст. Они лучше других психологов понимали, что поведение человека определяется не только проявлением его личностных качеств, но обязательно отражает социальную ситуацию. Они изучали человека не изолированно, а в некотором психологическом поле (как и предлагал сам Курт Левин). Принятие этой точки зрения подразумевало новый взгляд на роль экспериментатора и его отношения с испытуемыми. Коротко говоря, экспериментатор вступал с испытуемым в достаточно тесные отношения (иногда довольно напряженные, как в экспериментах Дембо).
Курт Левин. Википедия
И обучение, и исследования Дембо проходили в космополитической, поистине интернациональной атмосфере Берлина и берлинской школы гештальт-психологии. Берлинский Институт психологии больше, чем другие немецкие исследовательские институты, служил местом встречи психологов со всего мира (в том числе и из СССР). Американский психолог Дж. Ф. Браун, например, помогал Дембо в проведении нескольких ее экспериментов. В одном из экспериментов Дембо в качестве испытуемого принимал участие и Александр Лурия. (Она говорила позднее, что это был трудный случай). Космополитическая атмосфера института, возможно, облегчила и адаптацию Дембо в Берлине и несомненно подготовила ее к будущей эмиграции в Соединенные Штаты.
Закончив учебу, Дембо начала заниматься исследованиями под руководством Левина и Вольфганга Кёлера. С 1925 по 1928 год она провела ряд экспериментов, которые в конечном итоге стали эмпирической основой ее диссертации. В этой диссертации она упоминает Кёлера, Левина, Ганса Руппа и Вертхаймера как своих самых важных учителей в психологии. Но в основном она опиралась на принципы топологической или полевой психологии Левина: и постановка экспериментов, и анализ результатов, и теоретическое осмысление отражали динамический подход Левина того времени.
Прежде чем мы более подробно остановимся на самой известной работе Дембо, получившей название «Гнев как динамический процесс», скажем коротко о работах ее подруг: Марии Овсянкиной и Блюмы Зейгарник. Эти работы оставили существенный след в мировой психологической науке, и обе связаны с идеями Левина, в частности, с обязательным активным взаимодействием испытуемого с экспериментатором. В этих случаях (как и экспериментах Дембо) сам экспериментатор как бы играет роль социального контекста и никаких других воздействий нет, то есть таким образом создается социальная модель.
Работа Блюмы Зейгарник связана с описанием так называемого «эффекта Зейгарник». Испытуемому предлагалась определенного рода задача, и он начинал ее решать. В некоторых случаях экспериментатор вдруг объявлял испытуемому, что очень спешит и прерывал решение. В других случаях испытуемый спокойно доводил решение до конца. Спустя какое-то время экспериментатор просил испытуемого вспомнить задачи, которые он решал. В подавляющем большинстве случаев испытуемый отлично помнил именно те задачи, решить которые ему не дали. Зейгарник показала, что нерешенные задачи остаются в памяти, и в некоторых случаях это довольно мучительно.
Эффект Овсянкиной ее биографы описали так: «В ходе следующего эксперимента испытуемый получал элементарные по сложности выполнения задания, например, требовалось сложить фигуру из разделенных частей, нарисовать предмет или решить головоломку. Примерно в середине выполнения задания, испытуемого прерывали и просили выполнить другое действие со словами «Пожалуйста, сделайте это». В то время, когда испытуемый заканчивал второе задание, экспериментатор намеренно отвлекался на что-нибудь, например, писал, искал бумаги на столе или листал книгу. Выполнив второе задание, 86% испытуемых возвращались «к прежнему, прерванному действию, желая его завершить, хотя по инструкции этого уже делать не требовалось». Мария пришла к выводу, что прерывание в осуществлении лично важного акта оставляет ощущение незаконченности, напряженности, которое побуждает человека к возобновлению действий при следующей возможности, то есть прерванная задача даже без стимулирующей ценности вызывает «квазипотребность». Таким образом, работа М. Рикерс-Овсянкиной представляла собой логическое дополнение и дифференциацию проблем знаменитой работы Блюмы Вульфовны Зейгарник (эффект Зейгарник о более прочном запоминании прерванных действий, чем завершенных)»». (Женские имена в психологии: Мария Рикерс-Овсянкина (Maria Rickers-Ovsiankina). Д. В. Жарова, А. Р. Батыршина. Vestnik of Minin University. 2018. Volume 6. No 1)
Эффект Зейгарник и эффект Овсянкиной стали источником своего рода мема: «незакрытый гештальт» и множества шуток по этому поводу.
К сожалению, имя замечательного психолога Марии Овсянкиной сегодня мало кто помнит (мы планируем посвятить ей отдельный очерк в цикле «Создатели»).
Судьбы Зейгарник и Овсянкиной сложились по-разному. В начале 30-х Блюма Зейгарник вернулась в Советский Союз. Она успешно работала с Львом Выготским и Александром Лурией. Но в 1939 году ее муж был арестован и приговорен к 10 годам лагерей за шпионаж. Из лагеря он не вернулся. Дата смерти, указанная в свидетельстве о смерти, полученном семьей уже в 1990-м: 20 апреля 1942 года. После ареста мужа Блюма Зейгарник осталась с двумя маленькими детьми.
Мария Овсянкина эмигрировала в США.
Гнев как динамический процесс
Дембо начала диссертацию с изложения своего теоретического мировоззрения в краткой вводной главе. Она объяснила, что хочет изучить происхождение и развитие гнева (досады, раздражения).(5) Она утверждала, что психология чувств и эмоций недостаточно развита, поскольку в ней доминируют простые классификации. Этот недостаток она объясняла исходя из сложившегося в психологии подхода. Характерной чертой этого подхода было то, что исследователи наблюдали за многими людьми, а затем пытались построить «среднего субъекта» на основе статистического анализа ассоциаций между конкретными эмпирическими показателями.
Вслед за Левином Дембо делает упор на другом: необходимо исследовать конкретные единичные случаи и их индивидуальное развитие. По мнению Дембо вместо «абстрактного среднего значения как можно большего числа случаев» исследователи должны попытаться воспроизвести чистое явление в экспериментальных, модельных условиях.
В соответствии с этим подходом Дембо решает вызвать гнев в чистых лабораторных условиях. Для этого Дембо предложила сталкивать испытуемых с проблемами, решить которые либо невозможно, либо очень трудно, причем экспериментатор не только протоколирует процесс, но иногда и активно мешает решению задачи.
В процессе решения задач за испытуемыми наблюдали экспериментатор и ее помощник. Они вели подробную стенограмму. После этого испытуемых расспрашивали об их ощущениях во время эксперимента. Дембо пишет, что было бы идеально снимать эксперименты на кинокамеру, но испытания показали, что такой метод технически все еще слишком сложен и слишком дорог.
Всего на 27 испытуемых было проведено 64 эксперимента (каждый эксперимент длился около одного-двух часов) в течение четырех лет (1925—1928 годы). Испытуемые не знали, что именно гнев был темой исследования.
Дембо использовала два задания: «метание колец» и «захват цветка». В эксперименте с метанием колец испытуемому предлагалось набросить подряд десять колец на бутылку с расстояния 3,5 м. Большинству это оказалось не по силам. К тому же экспериментатор иногда активно мешал выполнению задания, ловя брошенные испытуемым кольца.
В эксперименте по захвату цветка задача заключалась в том, чтобы достать цветок рукой, не выходя из ограниченного участка. Причем было два очевидных решения: встать на колени, так чтобы ступни оставались в разрешенной зоне и дотянуться до цветка, или опереться на стул, стоящий за пределами зоны и таким образом достать цветок. Но экспериментатор настаивал на поиске третьего решения, хотя такого решения не было, и все предложения испытуемых отклонялись как нарушающие правила эксперимента.
Испытуемые занимались решением задач в течение часа или двух. Они здорово уставали. И это тоже входило в эксперимент.
Дембо выдвинула гипотезу, что повторяющиеся неудачи испытуемых и провоцирующее поведение экспериментатора (например, насмешки после неудачи) могут вызвать гнев и раздражение.
По словам Дембо, анализируя экспериментальные ситуации, можно было бы предположить, что поведение испытуемых является регулярным, то есть состояние А всегда вызывает состояние В. Но эксперименты показали, что это не так. Состояние испытуемого носит четко выраженный накопительный характер в зависимости от растущего напряжения. Если в начале эксперимента в ответ на насмешку экспериментатора испытуемый мог просто улыбнуться, то ближе к концу — мог выругаться или даже бросить кольцо не на бутылку, а в экспериментатора.
Дембо рассматривает ситуацию согласно топологической и векторной теории Курта Левина. На испытуемого действуют несколько сил (векторов). Причем интенсивность этих воздействий меняется.
Схема эксперимента Тамары Дембо. Источник рисунка: René van der Veer.
Что это за силы?
Во-первых, это цель А. Для испытуемых, принявших условия эксперимента, А приобретает резко положительную валентность, т. е. испытуемые очень хотят достичь этой цели.
Их попыткам мешает внутренний барьер B, который имеет отрицательную валентность. Когда отрицательная валентность внутреннего барьера B превосходит положительную валентность цели A, у испытуемых появляется желание покинуть эксперимент. Однако они почти никогда этого не делают.
Уйти означает, среди прочего, признать полную неудачу. Тот факт, что испытуемые практически никогда не прекращают эксперимент (т. е. не выходят из комнаты), позволяет предположить, что в ситуации присутствует еще и внешний барьер — С. (На рисунке это окружающий экспериментальное поле овал).
Субъект в эксперименте зажат различными силами и барьерами. По мере того, как неудачи накапливаются, напряжение усиливается. Субъект может начать «раскачиваться»: он колеблется между стремлением к цели и желанием уйти.
Силы непостоянны: субъект будет чувствовать более сильное влечение к цели, если решит, что шансы на ее достижение почему-то стали выше.
Большая часть диссертации Дембо состояла из подробного описания того, что делают испытуемые, когда психологическое напряжение нарастает. Например, после многократных неудач испытуемые начинают предлагать либо нереалистичные решения, либо эрзац-решения. Нереальное решение: загипнотизировать цветок, чтобы он вылетел из горшка и упал в руки испытуемому. Эрзац-решение — это, например, набросить кольцо на какой-то другой объект, стоящий в комнате, а не на бутылку.
Дембо описывает ситуацию, когда испытуемые «покидают» эксперимент, фактически не выходя из комнаты. Не имея возможности решить задачу и чувствуя себя неспособным выйти из комнаты, некоторые испытуемые, например, начинают читать газету или мечтать. Другие пытаются выйти из ситуации физически, внезапно вспоминая срочные телефонные звонки, которые им нужно сделать. Жесткая позиция экспериментатора (например, «Надо продолжить эксперимент», «Есть другое решение») в конечном итоге заставляет практически всех испытуемых возобновить свои усилия.
Для самооценки субъекта жизненно важно скрывать свои чувства, делать вид, что он на самом деле спокоен и процесс решения задачи его не слишком волнует. В терминах Дембо, субъекты инкапсулируют свое состояние, создают барьер между внутренней психической системой и внешним Умвельтом (то есть непосредственно взаимодействующей с субъектом окружающей средой).
Но растущее напряжение давит и на этот внутренний барьер, и, в конце концов, достаточно лишь малого толчка со стороны экспериментатора (например, насмешки, когда очередная попытка испытуемого решить задачу не удалась), чтобы испытуемый сломался: барьер между внутренней системой и внешним миром распадается, субъект становится крайне эмоциональным и грубым, он начинает говорить о своих личных делах и совсем по-детски капризничать.
Можно сказать, что Дембо в своей работе провела анализ поведения испытуемых с точки зрения сложной динамической системы полевых сил и барьеров.
Интенсивность этих сил и сопротивление барьеров меняется со временем, поэтому утверждения типа «за стимулом окружающей среды А всегда будет следовать реакция B» просто неверны.
Создавая адекватные условия, манипулируя испытуемыми и провоцируя их, Дембо смогла обнажить психологический механизм развития гнева. Она утверждала, что идеи, полученные ею в ходе эксперимента, применимы и в реальных ситуациях.
Рене ван дер Вир, излагая эксперимент Дембо, отмечает, что анализ экспериментальной ситуации и поведения испытуемых в работе Дембо был выполнен в традициях векторной психологии Левина. Когда она начала свои пилотные эксперименты летом 1925 года, этого понятийного аппарата еще не существовало, но при анализе результатов, пять лет спустя, она уже могла использовать векторную теорию. Не исключено, что ее эксперимент, который она много раз обсуждала со своим научным руководителем, тоже повлиял на выработку понятий этой теории Левина.
Пока Дембо готовила свою диссертацию у Курта Левина, она еще успела поработать в Нидерландах, где ставила опыты на крысах с профессором Фредериком Дж. Дж. Буйтендейком. Она пишет Буйтендейку: «Господин профессор, вы не совсем ошиблись, когда заподозрили, что я больна. На самом деле у меня жар, и этот жар продлится еще 7 недель… до обследования». (6) Этими словами, написанными 31 мая 1930 года, Дембо в шутку сказала о защите своей диссертации, которая была намечена на 25 июля того же года.
Дембо успешно защитила диссертацию. Курт Левин оценил ее «valde laudabile» (весьма похвально). Хотя это и не высшая оценка (высшая — «eximium» — «отлично»), Дембо не расстроилась. Через два дня она с радостью сообщила о защите Буйтендейку: «Несколько дней назад я успешно защитила диссертацию и чувствую, что с моих плеч свалился большой груз. Я терпеть не могу экзамены и надеюсь, что мне больше никогда в жизни не придется их сдавать. Но все хорошо, что хорошо кончается. Приятно и то, что после экзамена я сразу буду очень занята. Через 6 недель я еду к профессору Коффке в Нортгемптон, а перед этим мне нужно подготовить реферат к печати, мне надо «восстановить» мой английский, посмотреть кое-что в Берлине и подготовить все к поездке. Я поеду через Хук ван Холланд, Лондон, Ливерпуль… и надеюсь быть в Нью-Йорке 22 сентября; оттуда до Смит-колледжа всего 4 часа» (7)
Ситуация в Германии становилась все напряженнее. Берлин 1931 года сильно отличался от Берлина 1921, куда Дембо приехала из России. Но переезд в США не был бегством от неминуемой опасности, от власти нацистов (судя по письмам Дембо, она ничего такого не чувствовала). Напротив, Дембо рассматривала работу в США как отличный шанс продолжения карьеры.
США. Академический кочевник
Так закончился европейский период Тамары Дембо. Время от времени она приезжала в Европу, но продолжала свою научную карьеру в Соединенных Штатах, сначала в Смит-колледже с Куртом Коффкой, затем в Вустерской государственной больнице (1932–1934). Но жизнь складывалась непросто.
Коффка пишет Молли Харроуэр, работавшей в 1933-1934 годах в Лондоне: «Любимая, в пятницу вечером после очень оживленного семинара, на котором я много говорил, я подвозил на машине Дембо. Я поинтересовался ее перспективами и нашел их абсолютно трагичными. Несколько недель назад ей и Ганфман (8) сказали, что они смогут продолжить работу еще на год на тех же условиях. С тех пор двое пациентов больницы покончили жизнь самоубийством, а один убил санитара. Это привело власти к пониманию ужасной ситуации, связанной с неукомплектованностью больницы персоналом. Часть своих средств госпиталь направил на научно-исследовательскую работу, но теперь эти деньги будут совершенно законно возвращены в фонд для обслуживающего персонала. Так что лучшее, что может случиться с двумя девушками, — это то, что их не выгонят на улицу, но ни единого цента зарплаты они не получат. Когда я спросил Дембо, может ли она получить немного денег от родителей, она без смущения ответила, что об этом не может быть и речи. В течение этого года она должна была посылать им каждый цент, который могла сэкономить. Значит, у нее нет ни цента! И потом, ты знаешь, что у нее нет никаких перспектив на улучшение своего положения, поскольку она находится здесь по студенческой визе и, следовательно, не может согласиться на какую-либо оплачиваемую должность, даже если бы она могла ее получить. Она никогда не жалуется, но проявляет поразительное мужество. Но я чувствую, что нужно что-то сделать, чтобы помочь ей. Как ты думаешь, могла бы она получить какую-нибудь работу в Англии, скажем, в частной школе в качестве преподавателя немецкого языка с возможностью подзаработать, давая частные уроки русского языка?
Я подумал, что ты можешь что-то узнать. И ты всегда готова помочь другим людям. Так что прости меня за то, что прошу о такой услуге». (9)
Но ситуация исправилась и благодаря заботам Коффки, и потому, что в США эмигрировал учитель Дембо — Курт Левин. Он уехал практически сразу после прихода Гитлера к власти. В дальнейшем Дембо работала с Левиным в Университете Айовы и Корнельском университете (1934–1936). Он и его супруга относились к Дембо как к дочери.
Открытка на немецком языке от 25 января 1936 года, подписанная Александром Лурией, Гитой Биренбаумом и Блюмой Зейгарник. Она адресована Курту Левину, Тамаре Дембо и Марии Овсянкиной. Открытка была отправлена из Москвы в США на университетский адрес Левина (Архив Курта Левина) 25 января 1936 года. Лурия, Биренбаум и Зейгарник предлагают провести следующее «Топологическое совещание» (конференцию по топологической психологии Курта Левина) в своей лаборатории в Москве. Идея, первоначально выглядела почти как шутка, но 20 февраля 1936 года Лурия направил Левину еще одно письмо, в котором подчеркивалось, что проводимые в Москве исследования личности в духе «динамической теории» Левина с каждым годом развиваются. Лурия упомянул клиническую работу Биренбаум и Зейгарник и их предстоящее крупное исследование мышления и аффекта. Потом большую конференцию – «Левин-Симпозиум» – Лурия предложил провести не в Москве, а в Харькове в июне 1936 года. Но железный занавес быстро опускался, и этим планам не суждено было сбыться. (10)
Топологическая группа в 1935 году. Архив истории американской психологии. Тамара Дембо (предположительно) стоит четвертая слева в первом ряду. (11)
Дембо работала в Стэнфордском университете (1945—1948), где занималась реабилитацией военных, получивших тяжелые ранения во время Второй мировой войны. Потом был Гарвардский университет (1951–1953), где Дембо проводила исследование еврейских общин США. Конечно, это очень престижные университеты, но у Дембо везде были короткие временные позиции.
Пока она не нашла свой университет: Университет Кларка в Массачусетсе в Вустере. Она как будто описала двадцатилетний круг по Америке и вернулась в свою гавань в 1953 году. В Университете Кларка она получила постоянную позицию, правда, тоже не сразу, а только 1959-м.
Она продолжала свои исследования. Выходили книги и большие статьи, например, «Приспособление к несчастью — проблема социально-психологической реабилитации», в которой она с коллегами обобщила опыт работы по реабилитации военных инвалидов. (12)
На фотографии сотрудники факультета психологии Университета Кларка. Слева-направо: Тамара Дембо, Сеймур Вапнер, Джон Белл, двое неизвестных мужчин и Хайнц Вернер в 1950-х годах. Архив Университета Кларка. (13)
Дембо работала в Университете Кларка до выхода в отставку в 1972 году, но и после этого оставалась эмеретиус-профессором и жила в университетском кампусе. Она поддерживала самые тесные профессиональные и дружеские связи с университетскими психологами.
Тамара Дембо прожила огромную жизнь. И почти половина этой жизни прошла именно в Вустере. Вряд ли она думала в 1952 году, когда приехала, чтобы занять очередную свою временную позицию, что задержится в Университете Кларка больше чем на 40 лет.
Завещание гештальт-психолога
Когда Тамары Дембо не стало, коллеги достойно простились с ней. В журнале Journal of Russian & East European Psychology (он был основан еще в 1962 году и выходит до сих пор) была опубликована большая работа Дембо «Размышления о качественных детерминантах в психологии». Психологи Альберто Роса и Джеймс Верч написали пространный отзыв об этой работе. А Джеймс Верч опубликовал In Memoriam (цитатами из этой статьи мы и начали наш очерк). (14)
Альберто Роса и Джеймс Верч пишут: «По мнению Дембо, возможности изучения человеческого опыта с использованием научных методов, обычно используемых в психологии, в лучшем случае очень ограничены. Она утверждает, что вместо того, чтобы полагаться на «объективные наблюдения посторонних», необходимо перейти к эмпирическим наблюдениям, доступным только носителю опыта. Помимо прочего, это предполагает трансформацию отношений между психологом и субъектом, и это одно из наиболее интересных и далеко идущих следствий статьи Дембо… Истоки этой линии рассуждений можно найти в статье Дембо о гневе 1931 года, в которой в качестве экспериментатора она вовлекала испытуемых в интенсивное социальное взаимодействие, а не рассматривала их со стороны. Но тот тип отношений равенства, который она представляет в своей нынешней статье, выходит за эти рамки. Он предполагает переход от отношений между экспериментатором как субъектом и испытуемым как объектом (то есть «субъектом» в психологическом исследовании) к отношениям между двумя подлинными субъектами.
В некотором интригующем смысле это похоже на то, что Бахтин увидел в романном дискурсе Достоевского. В обоих случаях речь идет о переходе от типа отношений «Я-она/он» к отношениям «Я-Я». Это, конечно, представляет собой радикальное изменение обычного подхода в исследовательской психологии. Помимо последствий для методов исследовательской психологии это имеет значение для понимания психологии как деятельности. Предложения Дембо — это предложения по внедрению новой политики в процесс психологических исследований. В частности, это новая политика, в которой различия во власти и авторитете между экспериментатором и «субъектом» уменьшаются, если не устраняются. Этот смелый шаг отражает мудрость, накопленную почти за столетие личного и профессионального опыта. К этому стоит прислушаться». (15)
Исследование продолжается. Гештальт открыт.
Памятник на могиле Тамары Дембо
Ни семьи, ни детей у Тамары Дембо не было.
Ее не стало 17 октября 1993 года. New York Times опубликовала (16) короткий некролог, где отметила заслуги Тамары Дембо в работе по реабилитации раненых ветеранов Второй мировой войны.
Тамара Дембо похоронена на еврейском кладбище Бней-Брит, Вустер, Массачусетс.
На ее памятнике написано имя на иврите и английском и указаны даты жизни. «Тамара Дембо дочь Василия и Софии Дембо. Ученица Доры Левитан, убитой нацистами». Кто такая Дора Левитан, и какую роль она сыграла в жизни выдающегося гештальт-психолога установить не удалось.
Примечания
(1) James V. Wertsch (1993) In Memoriam, Journal of Russian & East European Psychology, 31:6, 3-4. To link to this article: http://dx.doi.org/10.2753/RPO1061-040531063.
(2) Верена Дорн. Каганы из Баку: биография семьи. Verena Dohrn. «Die Kahans aus Baku: Eine Familienbiographie».
(3) Журнал выходит и сегодня, правда, на английском языке под названием Psychological Research.
4) Danziger, K. (1990). Constructing the subject: Historical origins of psychological research. Cambridge, MA: Cambridge, University Press. (1990)
(5) В изложении работы Тамары Дембо мы последуем статье René van der Veer. Tamara Dembo’s european years: working with lewin and Buytendijk. Journal of the History of the Behavioral Sciences: Vol. 36(2), 109–126. Spring 2000. Диссертация Тамары Дембо опубликована в журнале и почти сразу вышла как монография: Der Ärger als dynamisches Problem. Psychologische Forschung, 15, 1–144. Der Ärger als dynamisches Problem. Berlin: Julius Springer.
(6) René van der Veer.
(7) René van der Veer.
(8) Евгения Ганфман (1905—1983) — психолог, эмигрантка из России. Они с Дембо и работали вместе, и делили одну комнату в Вустере
(9) Цит. по William R. Woodward. Russian women émigrées in psychology: Informal Jewish Networks. History of Psychology 2010, Vol. 13, No. 2, 111–137. University of New Hampshire.
(10) Revisionist Revolution in Vygotsky Studies. Edited by Anton Yasnitsky and René van der Veer. First published 2016. Routledge is an imprint of the Taylor & Francis Group. London and New York, NY 10017, p. 211
(11) William R. Woodward.
(12) См. Dembo, T., Leviton, G. L., & Wright, B. A. (1956). Adjustment to misfortune — A problem of social psychological rehabilitation. Artificial Limbs, 3, 4–62. Есть русский перевод: Московский психотерапевтический журнал, 2003, № 1, 142. Приспособление к несчастью – проблема социально-психологической реабилитации. Т. Дембо, Г. Левитон, Б. Райт)
(13) William R. Woodward.
(14) Thoughts on Qualitative Determinants in Psychology. Tamara Dembo
To cite this article: Tamara Dembo (1993) Thoughts on Qualitative Determinants in
Psychology, Journal of Russian & East European Psychology, 31:6, 15-70
To link to this article: http://dx.doi.org/10.2753/RPO1061-0405310615
Tamara Dembo and Her Work. Alberto Rosa & James V. Wertsch. To cite this article: Alberto Rosa & James V. Wertsch (1993) Tamara Dembo and Her Work, Journal of Russian & East European Psychology, 31:6, 5-13 To link to this article: http://dx.doi.org/10.2753/RPO1061-040531065
Journal of Russian & East European Psychology, In Memoriam. James V. Wertsch
To cite this article: James V. Wertsch (1993) In Memoriam, Journal of Russian & East European. Psychology, 31:6, 3-4. To link to this article: http://dx.doi.org/10.2753/RPO1061-040531063.
(15) Tamara Dembo and Her Work. Alberto Rosa & James V. Wertsch.
(16) Tamara Dembo, 91, Gestalt Psychologist Who Studied Anger. New York Times, 1993.10.19.
Владимир Губайловский 14.01.2024