Стипендиаты престижной программы Фулбрайта столкнулись с большими проблемами после того, как спонсоры программы (IIE и Cultural Vistas) в марте 2024 года были признаны нежелательными организациями в России. T-invariant подробно рассказывал об этом летом прошлого года. Что происходит сегодня с молодыми учёными из России, Беларуси и Украины?
Главные новости о жизни учёных во время войны, видео и инфографика — в телеграм-канале T-invariant. Подпишитесь, чтобы не пропустить.
Недавно эти проблемы обсуждали на круглом столе «Студенты из Украины, Беларуси и России в США в условиях войны и диктатуры: вызовы и решения». Один из организаторов конференции, АРПА (Американская правозащитная русскоязычная ассоциация) — известная в США и на постсоветском пространстве организация, которая помогает иммигрантам из стран бывшего СССР преодолевать препятствия на пути их интеграции в американское общество, способствовать их самоорганизации и участию в общественной жизни. А вот их партнер, Liberty Forward — организация молодая. Она была призвана помогать участникам программ Фулбрайта: студентам и молодым учёным, стипендиатам программ IIE (Institute of International Education) и Cultural Vistas в США, когда спонсирующие их программы были признаны нежелательными в России. Оказавшиеся в это время в Америке участники программ Фулбрайта и YEAR объединились, чтобы бороться за будущее, за свои права и возможность продолжить карьеру в США.
Возвращайтесь в Украину
Любовь Пальчак, гражданка Украины, доктор медицины из университета Северной Каролины рассказала о проблемах, с которыми столкнулась, пытаясь получить неиммиграционную визу.
«Большую часть своей осознанной жизни я прожила в Бахмуте, — рассказывает Любовь. — В 2014 году, когда начались военные действия на границе России и Украины, я училась в Харькове. Но в Бахмут к родителям приезжала регулярно. В один из таких визитов, весной 2014-го, рядом с нашим домом атаковали гранатомётами воинскую часть. Ощущения были неприятные. Вообще война в регионе чувствовалась задолго до 2022 года. Всё железнодорожное сообщение было нарушено, то Бахмут, то разные города вокруг оказывались под оккупацией ДНР, туда невозможно было доехать».
Тем не менее, по окончании Харьковского университета её распределили в Донецк, в коммунальную аптеку. Но Пальчак приняла решение не работать по распределению, а уехать в Киев. Там она успешно закончила интернатуру.
«К этому времени появилось ощущение, что ситуация нормализуется, — рассказывает Любовь. — Украинская власть стабилизировалась, начал возвращаться бизнес. У меня родился ребенок. И в 2016-м мы вернулись в Бахмут: там была недвижимость, комфортные и безопасные условия для всей семьи».
В 2017 году Любовь нашла работу в Донецком медицинском университете, часть которого расположилась в корпусах Славянска, Краматорска и Дружковки. Именно в Краматорске, куда молодая семья в итоге переехала, Любовь встретила 24 февраля 2022 года. С маленьким сыном она уехала в Польшу, где сразу начала искать возможность продолжить обучение в аспирантуре и свою научную работу. Пальчак связалась с профессором Университета Северной Каролины Александром Кабановым. А его коллега из Германии предложил стажировку в своей лаборатории на время, пока идёт долгий процесс оформления виз в Америку.
«Научная группа меня приняла прекрасно, — вспоминает Любовь. — Как украинская беженка я могла находиться там до пяти лет, получить разрешение на проживание и остаться. Но Eshelman School of Pharmacy лучше подходит моим научным интересам, перспектива применения моих знаний там была выше. И мы с профессором Кабановым продолжали делать визу для обмена».
Это была неиммиграционная виза для переезда в США: предполагалось, что Любовь после стажировки вернётся в Украину. Но на собеседовании в американском консульстве Мюнхена Любови отказали: с ней ехал маленький ребёнок; цел ли её дом, неизвестно; гарантий, что она вернётся, нет.
Сегодня Любовь точно знает, что её дома больше нет. Попасть в США и получить возможность работать в Eshelman School of Pharmacy она смогла благодаря проекту United for Ukraine. Сегодня эта программа заморожена и что будет со студентами, приехавшими по ней в США, непонятно.
Научная тема Пальчак — разработка систем доставки для лекарственных средств. Исследовательская группа, в которой стажируется Любовь, работает с препаратами, которые улучшают терапию трижды негативного рака груди. В ближайшее время группа надеется получить патент на изобретение, в создание которого Любовь внесла значительный вклад. Работа требует от неё много сил и времени. Но сбор документов на иммиграционную визу — отдельное, причём значительное время. Любовь признаётся, что сейчас перед ней остро стоит выбор: тратить время на дальнейшую работу или на сбор документов, чтобы иметь возможность работать.
«Моя докторантура будет завершена к осени 2027 года. Статус, который позволяет мне находиться на территории США, истекает осенью 2026-го. Продлить его по программе United for Ukraine невозможно: программа была заморожена администрацией действующего президента, — подводит итоги Любовь. — Что будет, если я вернусь в Украину? Война продолжается, медицинские и фармакологические исследования невозможны. Скорее всего меня будет ждать служба в армии».
Отдельная проблема в том, что город, где жила Любовь, сегодня находится под контролем России, а становиться гражданкой РФ Пальчак не готова по идеологическим причинам.
Научный руководитель Любови Александр Кабанов отмечает, что её историю нельзя назвать уникальной: «Во-первых, в последнее время, хоть это и не было большим сюрпризом, наблюдается драматическая нестабильность и изменение политики США, налаживание взаимоотношений с режимом, который сражается с народом Украины. По предыдущему сроку Трампа мы видим, что он и его администрация импульсивны и безответственны. Боюсь, они могут ещё наломать дров в отношении незащищенных слоёв в США, в том числе, россиян, белорусов и украинцев. Любовь уже говорила, что заморожены проекты программы United for Ukraine, но заморожена и выдача временной защиты беженцев. Кроме того, администрация Трампа в любой момент может объявить, что все, кто имеет этот статус или ожидает его, должны вернуться домой».
По мнению Кабанова у Любови ещё не худшая ситуация. У многих украинцев в США разрешения заканчиваются уже в этом году, и что им делать дальше, непонятно. При этом, по словам Александра Кабанова, в США не так много украинцев — около 200 тысяч.
«Многие бы хотели остаться в стране, спокойно работать, быть полезными для экономики США, — обращает внимание Кабанов. — Возьмем для примера Любовь. Она прекрасный студент, отличный специалист. Недавно в нашей области, лечении рака, Пальчак сделала важное открытие, мы подали документы на патент. Такие люди не просто сами работают, они помогают другим людям и придумывают то, что может создать новые рабочие места».
Кабанов признаётся, что разочарован не только администрацией Трампа, но и администрацией Байдена: «Когда начался отток учёных из Украины и России, Байден призвал принимать все мозги, какие мы только сможет. Но это было нереально. Получить визу в США очень сложно как для российских учёных, так и для украинских. Хорошие специалисты, будь они украинцами, россиянами, белорусами или кем-то ещё, — это большая ценность для экономики. Но мы их теряем. Для удержания таких специалистов ничего не сделал Байден, и ничего не делает Трамп. Я не устаю говорить об этом нашим конгрессменам».
Возвращайтесь в Россию
Татьяна Габрийчук, магистрантка в госуправлениии (MPA) в Индианском университете в Блумингтоне приехала в США в 2023 году и стала последней российской стипендиаткой Фулбрайта в этом университете. Ей остался всего один семестр магистратуры в сфере государственных и экологических дел, где Татьяна специализируется на устойчивости местных государственных служб (например, служб 911, пожарных департаментов) и на 978восстановлении городов, пострадавших от войны.
Как отмечает Габрийчук, всю свою академическую карьеру она сталкивается с давлением со стороны российских властей. Во время защиты диплома в Санкт-Петербургском государственном университете её научного руководителя уволили в день защиты за политические взгляды. Её первая международная магистерская программа «Права человека и демократическое управление» со специализацией в правах человека и демократическом управлением в НИУ ВШЭ была закрыта в апреле 2022 года по политическим причинам. Вторая международная магистратура «Энергетическая политика в Евразии» (ЭНЕРПО) в Европейском университете в Санкт-Петербурге, по словам Гарбийчук, также прекратила своё существование в качестве образовательной программы.
Татьяна сотрудничала с пятью различными организациями, признанных в России нежелательными. При этом участие в деятельности такой организации может привести к лишению свободы до четырёх лет. Программа Фулбрайта, по которой Татьяна попала в США, была признана «нежелательной» в России в 2023 году. Получение от неё денег (в том числе стипендии) и участие в её деятельности по российским законам — уголовное преступление.
«Программа Фулбрайта должна была стать для нас мостом, возможностью наладить взаимопонимание между народами, — рассказывает Габрийчук. — Но для российских фулбрайтовцев этот мост был сожжён: наше участие в программе считается в России уголовным преступлением. Наш правовой статус в США стал шатким, и мы оказались в затруднительном положении между двумя системами, которые не учитывают такие случаи, как наши».
Татьяна покинула Россию 24 февраля 2022 года, сразу после начала войны России и Украины, и присоединилась к антивоенной организации Russians Against War Antalya (признана в России нежелательной), где помогала украинским беженцам. В Турции же она встретила своего мужа, гражданина Беларуси, сейчас он находится с ней в США по визе J-2.
«Ситуация у моего мужа ещё сложнее, — говорит она. — В Беларуси ему грозил срок из-за политического преследования. В итоге он находится в США по российской визе Фулбрайта как член семьи. Это добавляет ещё один уровень сложности в наше и без того запутанное дело». По словам Татьяны, получить политическое убежище в США оказалось неожиданно сложно и из-за того, что муж Татьяны, недолго жил в Польше и Турции. Власти США считают, что он мог вернуться и дальше жить в одной из этих стран. Но для этого нужны приличные накопления, а у супругов их нет.
Сейчас по совету консультанта по программе Фулбрайта Татьяна планирует пройти постдипломное академическое обучение, что позволит им с мужем остаться в США до августа 2026-го. За это время Татьяна надеется получить освобождение от двухлетнего правила (согласно правилам визы J1 и заключённому договору, после окончания обучения все участники программы обмена обязаны по крайней мере на два года вернуться в свои страны) и перейти на другую иммиграционную визу. Но, начав двигаться по этому, казалось бы, удачному плану, Татьяна столкнулась с целым рядом неприятных неожиданностей.
«Например, меня приняли в совместный американо-германский проект, и я должна в рамках этого проекта съездить в Германию, — рассказывает она. — Но консультант по программе Фулбрайта настоятельно рекомендовал мне не покидать США, пока я не закончу учёбу. Мне могут просто не разрешить въехать обратно. И я была вынуждена отказаться».
Ещё одна боль Татьяны — невозможность увидеть свою семью в ближайшие годы. Ей и мужу грозит уголовная ответственность, а гражданам России практически невозможно и очень дорого получить визу в США.
Актуальные видео о науке во время войны, интервью, подкасты и стримы со знаменитыми учёными — на YouTube-канале T-invariant. Станьте нашим подписчиком!
«Хотят заставить нас замолчать»
Виолетта Соболева, директор Liberty Forward, аспирантка по программе педагогической психологии в Городском университете Нью-Йорк, говорит, что Татьяна Габрийчук — далеко не единственный стипендиат Фулбрайта, который оказался в подобной ситуации.
«Мы спрашивали наших консультантов из IIE и людей, связанных с Фулбрайтом, что можно сделать в такой ситуации, — рассказывает Соболева. — Большинство советовало не оставаться в США и не возвращаться в Россию. Но у нас подписаны документы с обязательством вернуться после программы обмена в Россию. Переезд в любую другую страну не отменяет правила двух лет, а значит по-прежнему без двух лет проживания в России невозможно легально находиться в США. Да и денег на переезд и оформление виз у большинства из нас тоже не было и нет».
Виолетта Соболева говорит, что руководство программы Фулбрайта не идет навстречу стипендиатам: «Они скорее пытаются отделаться от нас, хотят заставить нас замолчать. Единственное, что они сделали, — удалили список стипендиатов с веб-страницы программы. Им кажется, что таким образом они позаботились о нашей безопасности. Один из стипендиатов программы пытался заручиться поддержкой бывшего директора программы Фулбрайта в России Джоэла Эриксона, но получил сообщение о том, что мы сами знали на что шли, когда подписывали документ с обязательством выполнить правило двух лет, и Фулбрайт нам ничего не должен».
С ней согласен ещё один член организации Liberty Forward Денис Ваваев: «Я часто слышу от русскоязычных людей по обе стороны границы, что нам ничего не угрожает. Но мы не Яшин, не Кара-Мурза и никому не нужны. Я должен напомнить, что началась эта история с заявления директора службы внешней разведки Нарышкина, назвавшего семь различных программ, включая Фулбрайта, которые готовят ”пятую колонну”. При этом в компанию к Фулбрайту в списке нежелательных попали Cultural Vistas, у которых даже офиса в России никогда не было. Но свои гранты на постдипломную практику они в большом количестве дают выпускникам Фулбрайта со всего мира. То есть фулбрайтовцы, получившие грант на постдипломную практику, автоматически сотрудничали сразу с двумя нежелательными организациями, что грозит уже не административным, а уголовным делом.
Кроме того, Ваваев обратил внимание, что фулбрайтовцы для Америки — не просто случайные люди, участники каких-то программ. Это студенты и молодые учёные, которых США тщательно отбирали, в том числе и на предмет соответствия их культурным ценностям. «Мы бы хотели принести пользу на родине, но возвращение в Россию действительно опасно, — говорит Денис. — Кроме того, мы наблюдаем, как научное сообщество в России активно изолируется. Те же процессы наблюдаются и в Беларуси. А что касается Украины… Сроки окончания войны абсолютно непредсказуемы, и непонятно, когда там станет возможно нормально и эффективно заниматься наукой. Именно поэтому мы просим дать возможность остаться здесь и приносить пользу».
Граждане Беларуси, обладающие J-1 визой, ждут отмены двухлетнего правила не менее полутора лет — каждое их дело рассматриваются как кейсы индивидуального политического преследования, потому что программа Фулбрайта в Беларуси не запрещена. Отдельно усложняет ситуацию запрет на смену паспорта за пределами Беларуси. Просроченный паспорт не позволяет получить Real ID (удостоверение личности) в США. А значит, нет возможности свободно перемещаться даже по территории США (с мая 2025 года будет невозможно купить билет на самолёт без наличия Real ID или действующего паспорта). Более того, без Real ID запрещён даже проход в государственные здания.
В похожей ситуации оказался и студент Фулбрайта из Мьянмы Мон Со. «Я не из Украины, Беларуси или России, но переживаю схожие проблемы, — делится он. — Если я вернусь на родину, меня тут же призовут в армию и я буду вынужден воевать против своего же народа: у нас идёт гражданская война. Около 400 студентов после заморозки финансирования USAID будут вынуждены вернуться в Мьянму. А мы бы хотели не воевать, а заниматься наукой!»
Обсуждение выступлений стипендиаток Фулбрайта на круглом столе получилось бурным. Большинство выступающих сомневалось, что нынешняя власть способна адекватно отреагировать на проблему фулбрайтовцев, оказавшихся сейчас в США. Гордон Дж. Хамфри, бывший федеральный сенатор в Нью-Хэмпшире с 1979 по 1990 гг., комментируя непростое положение, в котором оказались студенты Украины, Беларуси и России, сказал: «Государство США совершает ужасную ошибку как с гуманитарной точки зрения, так и со стратегической. Такие люди, как вы — наши союзники и друзья. Думаю, мы должны позволить вам остаться в нашей стране. К тому же в США живёт очень много русскоговорящих людей, а это тысячи голосов на выборах. Трампу нужно понять, почему это важно для экономики США и стратегически важно для всего мира. Оставим в стороне гуманитарный вопрос, хоть он и должен бы быть первостепенным. Но для США это выгодно с прагматической точки зрения».
Марси Шор, профессор истории Йельского университета, призналась, что у неё пессимистичный взгляд на происходящее сегодня в США. Она сомневается, что Дональд Трамп и Илон Маск приведут страну к процветанию.
По её мнению, они, как и Владимир Путин, не действуют в интересах своего народа: «Путин сжигает ресурсы своей страны, её население, полностью истребляет города, а затем на пепелище объявляет о своей победе. Они с Трампом очень похожи. Это очень нестабильные режимы. Понимаю, что я звучу как Кассандра, но у меня нет для вас оптимистичных слов. Боюсь, что украинцам сегодня не стоит доверять нам, не стоит на нас рассчитывать. Это не значит, что в правительстве США нет “хороших парней”. Но их голоса всё тише. Боюсь, к власти пришли люди аморальные и психопатические».
Как отметил бывший сотрудник USCIS (Служба гражданства и иммиграции США), пожелавший остаться анонимом, USCIS обрабатывает более 10 миллионов различных запросов в год, и всё это своего рода игра с нулевой суммой: работы гораздо больше, чем возможности людей, которые ее выполняют. Поэтому, на его взгляд, ситуации долгого рассмотрения, невнятных ответов и проволочек могут быть связаны не с политическими решениями руководства, а с банальной нехваткой людей. Очередь на «отказ возвращения домой», в том числе и на отказ от правила двух лет, по которому участники программы Фулбрайта должны вернуться на родину и проработать там два года, слишком длинная. Можно искать поводы перенести каких-то конкретных заявителей в начало очереди, но надо понимать, что это удлинит время ожидания других, которым решение в кратчайшие сроки тоже важно.
Во время обсуждения звучало несколько идей, как можно продвинуться в решении таких бюрократических вопросов. В частности, обсуждалась возможность переговорить с Илоном Маском, который, по мнению некоторых присутствующих, должен быть заинтересован в решении подобных проблем. Прозвучало и предложение как можно чаще выступать в СМИ, привлекать внимание общественности. Татьяна Янкелевич, независимый исследователь, связанный с Центром российских и евразийских исследований имени Дэвиса Гарвардского университета, призвала граждан США обращаться к своим сенаторам: «Думаю, мы должны напоминать об обещаниях, которые Трамп дал перед своей инаугурацией. Например, в первый день своего президентства он пообещал безоговорочно снизить цены на яйца и другие продукты питания; остановить войну в Украине; остановить конфликт в Газе и вернуть всех заложников. На сегодняшний день цены на яйца продолжают расти, война в Украине продолжает бушевать, конфликт в Газе не решён, а заложники остаются в руках террористов. Самое малое, что мы могли бы сделать, это заставить наших представителей в Конгрессе США напоминать администрации об этих обещаниях, разместить это на своих сайтах».
Уезжать или просить политического убежища?
После круглого стола представители организации Liberty Forward Дарья Нефедова и Денис Ваваев поделились радостными новостями.
«У нас есть контакт с госдепартаментом. Нам удалось наладить трек для снятия двухлетнего правила, — делится Денис Ваваев. — В результате срок рассмотрения для фулбрайтовцев уменьшился до 5-6 месяцев вместо 18, как у всех остальных. Судя по всему, Госдепартамент и USCIS достигли внутреннего согласия в том, что риски для фулбрайтовцев в России существуют, но нашими делами фактически управляют в ручном режиме. Правда, такая система распространяется только на программу Фулбрайта. А дела участников программы YEAR по-прежнему рассматриваются в обычном режиме».
Liberty Forward надеется, что работа трамповской администрации на них негативно не скажется. На сегодняшний день с начала президентства Трампа восемь фулбрайтовцев успешно прошли процедуру освобождения от правила двух лет.
«Другой вопрос, что снятие правила двух лет не решает нашу проблему полностью, — говорит Денис. — Да, больше не нужно ехать на родину, но статуса, который позволит остаться в США, у нас нет. Мы можем податься на рабочую визу, но её получение может занять два года. А законного основания находиться на территории США в течение этого времени нет. Надо либо уезжать, либо подаваться на убежище. А получение политического убежища — ещё более длительный процесс. Для учёных этот путь плох ещё и тем, что все годы ожидания нельзя покидать страну: а это значит, что не будет никаких поездок в другие лаборатории, никаких международных конференций и семинаров».
Пока Liberty Forward работает только с россиянами, но при этом для решения своих проблем к ним обращаются белорусы и даже некоторые украинцы. «У россиян и белорусов проблемы во многом схожи, просто в Беларуси преследуют не фулбрайтовцев в целом, а скорее индивидуально по политическим причинам, — поясняет Денис. — Но белорусов, попавших в США по программе Фулбрайта, очень мало, их приезжало 1-2 человека в год. Другая ситуация с украинскими студентами. У них проблема не бюрократическая, а скорее политическая».
Денис признаётся, что в их молодой организации есть понимание, что нужно помогать россиянам, белорусам и украинцам, которые уже учатся в Америке, и тем, кто хотел бы здесь учиться. Но сам Денис и его коллеги уверены, что организация должна, помимо этого, готовить российских специалистов, которые могут вернуться на родину, когда ситуация измениться: «Нам понадобятся специалисты в условный переходный период. Ведь он когда-то наступит. А людей, которые смогут выстроить демократические институты, для этого нужно готовить заранее. Их не было в России в 1990-х. В результате экономическую систему выстроили, а демократические институты так не создали. Нужно заранее готовить людей, которые будут проводить те же люстрации. Думаю, мы все, наученные горьким опытом, это понимаем».
Ситуация с иностранными студентами в США не становится проще. Но надо понимать, что перед молодыми учёными и студентами, которые лишатся возможности учиться и работать в США, стоит не просто вопрос выбора другой страны для жизни, но и вопрос личной безопасности. Америка, выгоняя из страны этих ученых, без сомнения, теряет молодых образованных лояльных жителей, но что приобретут США и наука в целом, если эти молодые люди вынуждено вернутся в Россию и там сядут в тюрьму или будут призваны в армию? Это вопрос с однозначным ответом.